Читаем Постышев полностью

Постышев настоял, чтобы по примеру «Ленинградской правды» на страницах украинских газет организовали заочные митинги и переклички соревнующихся, слеты и совещания ударников. Он был убежден, что гласное, широкое обсуждение итогов соревнования вдохновляет, воспитывает, мобилизует людей.

Соревновались уже семьдесят тысяч металлистов Украины, двести тысяч шахтеров Донбасса.

Соревнование воспитывало людей. Там, где возникали бригады соревнующихся, крепла дисциплина, снижался брак, росла производительность.

Постышев на секретариате Центрального Комитета показывает, что профсоюзные и комсомольские организации формально относятся к социалистическому соревнованию, надо оживить их работу. Не производство протоколов и резолюций, а обобщение и передача опыта — вот чем должны заниматься они.

Как, где передавать опыт? На всенародных смотрах соревнования, слетах, конференциях ударников. Жизнь утвердила эти формы.

На Луганском паровозостроительном теперь пять тысяч соревнующихся, потому что первые пятьдесят соревнующихся передали свой опыт на цеховых, общезаводских собраниях.

Члены Политбюро Компартии Украины, секретариат ЦК знают, что не только на очередном заседании Постышев обрадует их известиями о новых трудовых успехах. Он делится ими в любое время по «живому следу».

Памятники соревнованию миллионов — памятники из металла, бетона, стекла, дерева — новые цехи, плотины, копры шахт воздвигались по всей Украине. Трудовая Украина подсчитывала: планы первого года пятилетки выполнены за восемь месяцев — открывались реальные возможности выполнить пятилетку в четыре года.

Это стало девизом сотен тысяч соревнующихся.

1929 год их посланники провожали на I Всесоюзном съезде ударников в Кремле.

Сто пятьдесят делегатов Советской Украины представляли десятки тысяч ударников. Они привезли с собой рапорты побед. И то, что съезд признал победителями во Всесоюзном соревновании многие коллективы Украины, было лучшей аттестацией работ Всеукраинского штаба соревнования и его руководителя — Постышева.

Метод строительства социализма был найден.

Уже самые прожженные скептики стали всматриваться в то, что происходит в стране, которой они отказывали даже в государственности, именуя ее географическим пространством, которое смогут «одушевить» только воротилы капиталистических концернов. Их глаза и уши — корреспонденты разных телеграфных агентств и газетных трестов вынуждены были свидетельствовать: большевики строят, их энтузиазм необъясним, их строители получают лишь хлеб и воблу, но они строят. В «скифской степи» под Харьковом уже поднялись здания будущего тракторного, в Харькове заложен турбогенераторный завод. На старом электромеханическом заводе — ГЭЗе — уже заканчивают турбины и генераторы для Днепрогэса. Здесь главная сила — социалистическое соревнование.

Из записок Барвинца

1930 год, январь

Последний январский номер «Харьковского пролетария» нарасхват. В нем гневная, суровая статья Постышева о детских домах. Он рассказывает о Будянском детском доме, где «братья, зятья, кумовья» директора заняли все лучшие помещения. Вокруг детского дома выросла целая колония поселений служащих. Завскладом построил три дома. Постышев побывал в мастерских, в классах, так называемых спальнях. Факт за фактом раскрывают бездушное, циничное отношение к детям, к обучению и воспитанию их. «Что говорить о пролетарском — там вообще нет никакого воспитания».

Он предупреждает, что дело не только в ревизии дел в Будянском детском доме. «Ревизий у нас бывает сколько угодно, но толку мало от этих ревизий».

«Такое положение не только нетерпимо. Оно требует немедленной расправы с этой сволочью» (руководителями-ворами).

Что делается в других детдомах?

— Можно сказать с уверенностью, что так везде, кроме показательных.

— Сегодня отдел народного образования, помдет, общество «Друг детей» именинники, — язвит репортер Дымный.

— Именинники, Володя, мы, — говорит Нетреба, — мы уже и беспризорность в статьях ликвидировали. И в детские дома не заглядываем. А Постышев сейчас, когда суток на то, чтобы с колхозными делами разобраться, не хватает, нашел время и в детские дома заехать.

18 января

Сегодня в Харькове полно приезжих — съехался сельский партийный актив. В театре секретари райкомов партии, председатели райисполкомов и колхозов, уполномоченные по коллективизации, бригадиры.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное