Посвящение

А может, всё дело в том, что в Лаборатории культивировалось подчёркнутое отношение к операторам как к белой кости, а к операторам поиска — как к элите элит. Кому из мужчин понравится всерьёз ухаживать за девушкой, положение которой в группе заведомо выше его собственного?

Как бы то ни было, ребята и девчонки общались мирно, весело и дружно.

Когда Лида повела меня разучивать вальс, я оглянулась на Николая Ивановича: не против ли он? Дело в том, что, по легенде, мне не положено уметь танцевать европейские танцы. Если впоследствии кто-то возьмётся обучать меня им, то не должны проявиться сформированные ранее механические двигательные привычки. С другой стороны, никто не знает моей легенды, даже Лида пока не знает. Пока ещё никому из группы вообще не положено знать, что для меня разработана легенда. И маршрут внедрения… Тем не менее руководитель не сделал мне никакого запрещающего знака.

Я так старалась, и Лидок так старалась меня научить, и мы обе так хохотали над моими неумелыми шагами, что каждому захотелось попробовать себя в роли учителя танцев. А поскольку мелодии ставили разные вперемешку, то и шаги я разучивала то вальса, то танго, то фокстрота. Причём надо иметь в виду, что мужчины были навеселе. Я страшно запуталась. Думаю, что Николай Иванович потому и не запретил мне поучиться, что прогнозировал именно такое развитие событий. Крепко врезалось в память только одно: если тебя, как бы криво ни шагала, на последнем аккорде сильная рука подхватывает под поясницу, приподнимает и заставляет таким образом выгнуться, почти коснувшись волосами пола, значит, звучало танго.

Ребята быстро наигрались в учителей, да и я подустала бессмысленно тыкаться в разных направлениях, не понимая толком, что требуется. Все нахохотались, включая меня, — и довольно. Только Саша — неторопливый, обстоятельный, и наиболее трезвый из мужчин, задался целью добить со мной вальс. Он взялся подбирать и ставить пластинки. Уже с третьей мелодии я закружилась как надо. И тут совершенно отчётливо почувствовала мысленный приказ: «Достаточно!»

Я торопливо пискнула, что не могу больше, загоняли, ноги отваливаются, и ретировалась в тенистый уголок. Ноги, правда, забила. Плюхнулась на стул и осторожно покосилась на Николая Ивановича.

— Я не слишком увлеклась?

— Не слишком, — заверил тот насмешливо и добавил уже серьёзно: — Самое главное: смотри в глаза партнёру. Это очень информативно. И полезно.

Сегодня я усердно смотрела не партнёрам в глаза, а под ноги или в стенку, считая такты… Неужели всё время смотреть в глаза? Это же неловко. И неуютно.

Николай Иванович внезапно легко выбрался из кресла и подал мне обе руки:

— Давай покажу!

Я протянула ему руки и не успела встать со стула, как он поднял меня, словно пушинку.

— Смотри мне в глаза и забудь о шагах: это моя забота.

Он спокойно завладел моим взглядом. Мягко улыбнулся, и, хотя глаза его оставались серьёзными и холодными, как обычно, я буквально провалилась в немое общение. Не было ни привычных мне чётко «слышимых» мысленных формул, ни мыслеобразов, ни считывания эмоций. Мы вышли на какой-то другой уровень. Звучала медленная мелодия. Николай Иванович вёл меня довольно просто, но мы и кружились, и по прямой шли, и куда-то вбок. Я ни разу не сбилась. Параллельно в моё сознание ничем не ограниченным потоком лилась информация. В тот момент я могла бы ответить на любой вопрос о самом товарище Бродове и о тех знаниях, что хранятся в его голове. Однако именно в тот момент я не имела ни малейшего желания задаваться вопросами и искать ответы, поскольку и так знала всё. Открытая тогда информация поныне со мной, и я получу любой ответ, если, конечно, задам правильный вопрос.

Сознавал ли он, насколько глубоко открывает мне доступ в своё сознание? И если да, то зачем он так рисковал? Я не знаю до сих пор. Я почему-то боюсь узнать.

Но как же мне пригодился впоследствии тот урок, преподанный товарищем Бродовым! Всякий раз танец глаза в глаза приносил плоды, многократно превосходившие ожидания…

Понятное дело, Николаю Ивановичу пришлось после этого потанцевать с каждой из девчонок, что их несказанно порадовало.

Новый год не у одной меня остался в памяти тёплым лучиком счастья.

Николай Иванович переоценил свои силы, когда спланировал деятельность на два фронта: руководство лабораториями и организацию засылки первой партии разведчиков с нейроэнергетической подготовкой. Пришлось часто летать. Он пользовался специально данным ему правом в любой момент запрашивать самолёты из авиационных частей, находившихся в ведении НКВД. Гонять ради одного человека крупный комфортный транспортник никто бы ему не позволил. Оставалось садиться в кресло штурмана многоцелевых Р либо забираться в Пе-2.