Посвященная. Как я стала ведьмой

Я ощутила, как ее ладони стали влажными. Снаружи кто-то споткнулся, толкнув коробку, но Лиз оставалась неподвижной. Она наклонилась ближе.

– Несколько месяцев назад я пережила выкидыш, – прошептала она. – Смогу ли я когда-нибудь иметь детей?

На мгновение я застыла. Я не ожидала, что первый вопрос в этот вечер будет настолько личным. Лиз неподвижно ждала, ее глаза были наполнены слезами. Сквозь маленькие окошки, вырезанные в стенах, я видела очередь, которая протянулась вдоль всего зала и заканчивалась где-то на улице. Нетерпеливые люди наклонялись, заглядывали внутрь в попытках оценить, сколько еще им придется ждать. Я стряхнула с себя их настойчивость и заставила себя сфокусироваться, настраиваясь на тепло внутри моего маленького укрытия, ощущая воздух, касавшийся моей кожи, и трепетание дыхания между лопаток. Я чувствовала вес своего тела, опиравшийся на землю подо мной, мои корни расталкивали гравий внизу. «Слушай, – подумала я про себя. – Открой свое сердце и слушай». Изображение Императрицы из карт Таро вспыхнуло в моем мозгу. Я услышала шепот виноградных лоз, росших вокруг нас, шаги крадущихся леопардов и визгливые крики попугаев, перелетающих с ветки на ветку в зарослях Амазонки. Императрица – это джунгли, кишащие жизнью, это необузданная креативность, единственная полновластная мать, Императрица – это само плодородие. Я видела, как Императрица скользнула к Лиз и внутрь нее, с кончиков ее пальцев капала вода и сыпались цветы. Я слышала, как Императрица шепчет мне: «Твое тело – не враг тебе». Послание, которое я передала Лиз. Она признала, что с началом проблем относительно ее бесплодия она начала считать свое тело восставшим животным, которое она силой пыталась подчинить, животным, созданным, только чтобы спариваться, сидя в клетке. Она хотела вернуться в первозданность. У нее был избыток страсти, избыток фертильности, который должен быть реализован. Ей следовало распознать свое тело не как механизм для воспроизведения потомства, а как место страсти и удовольствия.

– Создай в своей жизни пространство для творчества, любых видов. Начни творить снова ради удовольствия, и тогда придут дети, – сказала я, видя ее в поле, окруженную щенками. Лиз взяла мои руки в свои, сжала их и прижалась лбом к моим пальцам.

– Спасибо, – прошептала она, пятясь обратно к арке входа, где ее слегка оттолкнул в сторону локтем следующий посетитель, ожидавший, когда можно будет заползти внутрь и увидеть оракула Лос-Анджелеса.

Каждому, кто входил, я была готова предоставить ответ на один вопрос. Я преследовала единственную цель: желание служить своему обществу. Быть на этой службе со всем, что у меня есть, внимательно всех слушать и пристально всматриваться в видения и картины, которые возникали, когда я прислушивалась, а затем опускать руки в воды подсознания, вылавливать и подносить просящим ту рыбу, которую я достала оттуда. Я хотела одарить каждого подарком. И хотя мои магические намерения были искренними, я боялась, что люди, которые посещали меня в моем маленьком храме, будут воспринимать меня отстраненно, словно объект искусства, словно прочие объекты инсталляции. Но этого не случилось.

Большинство просителей, обратившихся ко мне, хватали мои руки, настойчиво глядя в лицо широко раскрытыми глазами, и шептали: «Скажи мне, когда я влюблюсь?» или «Что будет с душой моего отца, он недавно умер?», а затем, с потными ладонями, кусая губы, ждали моего ответа. Когда открылась такая возможность, даже люди, знавшие меня лично и ни в чем не спрашивавшие моего мнения, жаждали получить пророческое послание.