Посвященная. Как я стала ведьмой

Мне предпочтительнее было держать его лицом вниз, чтобы находиться вне досягаемости. Я массажировала его спину, и он сказал мне, что у меня хорошо получается. Я часто это слышала потом, в течение времени, проведенного мною в секс-индустрии. Целитель из меня был лучше, чем секс-работница. Вероятно, потому что мне нравилось лечить людей, меня возмущало сексуальное взаимодействие с теми, кого я не знала или кто мне не нравился, с теми, кто видел меня как какой-то бракованный и вместе с тем волшебный талисман, который можно использовать в надежде на то, что это излечит их страхи относительно собственной мужественности.

Пол пытался спокойно улечься для массажа, он крутился и так и сяк, но никак не мог удобно устроиться. Я пыталась двигаться медленно, чтобы все занимало больше времени, но Пол был в ускоренном мире. Казалось, он хочет войти в мой мир, который был спокойнее, но не может найти туда дорогу. Он тоже оказался в ловушке своей собственной преисподней.

– Сейчас. – Он поспешно соскочил с кровати и вытащил из мини-холодильника холодную банку «Будвайзера». – Встань.

Я встала с противоположной стороны кровати. В отчаянии он нахмурился в мою сторону через всю комнату, умоляя:

– Может, ты могла бы подержать эту холодную банку у меня под яйцами.

Я задумалась над его просьбой. Если мы будем стоять и что-то делать, это поможет мне избежать изнасилования на кровати. Я подошла к нему. Его яйца были фиолетовыми и опухшими, словно сморщенный баклажан. Мы медленно двигались по комнате, я держала банку с пивом между его ногами, а он свою не-мастурбирующую руку положил мне на плечо, словно мы находились на каком-то извращенном студенческом балу. Мы занимались этим около пяти минут, потом он пришел в возбуждение. На что бы он ни надеялся, он этого не получил.

– Можно я тебя нарисую? – выдохнул он, пораженный приступом вдохновения. Я разлеглась на кровати как на картинах Дега, которые видела на уроках истории искусств, а он крутился на вращающемся стуле и рисовал скетчи шариковой ручкой на гостиничных бланках. Рисунки были детскими и неуверенными. И он все время разговаривал:

– У тебя есть парень?

– А у тебя есть девушка? – спросила я в ответ.

Его плечи поникли.

– Нет. Ну, типа. Я вроде встречаюсь с одной. Хотя вообще-то нет. Понимаешь, меня постоянно нет из-за работы.

– Ты поэтому такой грустный? – спросила я. Меня не волновало, почему он грустил. Мои вопросы служили щитом, отвлекая его внимание. Моя печаль, мой страх, мои чувства тут были неуместны.

Он пожал плечами, так щипая себя за шею, что кожа в том месте покраснела.

– У меня была подружка, но отношения у нас были сложные. Она хотела от меня всякое, а я… я не знал, как дать ей это все. Что бы я ни делал – ее это не удовлетворяло. Не так, как с тобой. Я думаю, у нас много общего. – Он улыбался мне, ранимый и сгорбленный. – Я чувствую, что ты одобряешь меня. Одобряешь?

– Мда?

Казавшийся удовлетворенным моим ответом, Пол остановился и на какой-то момент уставился на меня, глаза большие, как у оленя.

– Ты действительно красивая. Хотела бы сходить со мной пообедать как-нибудь?

– Я… Ммм…

Но, прежде чем я успела ответить, Пол вмешался:

– Я никогда не смог бы выдержать, если бы моя девушка занималась тем, чем вы. – Он сплюнул на ковер и встал. – Это все вина моей матери.

Он начал ходить взад-вперед по комнате.

– Серьезно, я знаю, люди всегда так говорят, но в моем случае это правда. Она зависимая. Она абьюзер, понимаешь? Манипулятор.

Пока Пол доставал еще одну банку пива, я встала и выглянула в окно. Машины Джереми не было. Я осталась одна. Адреналиновые иголки внезапно вонзились в мой живот. Полу я не сказала. Не была уверена, что произойдет, если сказать ему об этом, но мне не хотелось, чтобы он знал.

– Твоя мать плохо с тобой обращалась, когда ты был маленьким? – спросила я у Пола, стараясь отвлечь его. Он провел рукой по лицу и потер сухую кожу в уголках рта.

– Я был всего лишь ребенком, единственным в семье, а у нее были завышенные ожидания, которым я не соответствовал.

Пол упал обратно на кровать и начал ерзать и дергать себя за волосы, словно пытался вытащить что-то из головы.

– Ты знала, что я еще и поэт? – Я помотала головой. – Иди сюда, – попросил он.

Неохотно я просеменила к кровати и остановилась вне досягаемости, как кошка. Но он извернулся и, схватив меня, потянул вниз, прижал к постели и попытался раздвинуть мои ноги.

– Такая белая кожа лишь фее под стать, – начал декламировать он. – Я хочу твою сладость, но ее не достать.