Посвященная. Как я стала ведьмой

Пока я боролась с ним, а он сжимал меня, словно в тиски, я чувствовала, как его тревога, его стыд, его страх вливались в меня. Я пришла к пониманию, что это фактически то, чего он хотел от меня – он хотел, чтобы я носила в себе его страдания вместо него. Переносить страдания и выглядеть при этом привлекательно – главная задача секс-работницы. Но я не владела ни подготовкой к тому, чтобы выдержать его страдания, ни знаниями, что с этим делать, и более того, я не хотела этого. Я сопротивлялась. Я брыкалась и боролась, и в итоге он устал и отпустил меня. Я слетела с кровати и стояла, глотая воздух, за вращающимся стулом, разряды электричества вертелись вокруг моих запястий, словно змеи. Я воспользовалась стулом, чтобы отгородить себя, пока смотрела еще раз через окно на парковку.

– Я просто сочинил стих на ровном месте, понимаешь? – сказал мне Пол.

Я потрясла головой. Определенно, мы с ним получили абсолютно разный опыт.

Машина Джереми вползла обратно на парковку, и я прижала ладонь к окну, создавая на стекле запотевший контур. Я хотела прикоснуться к машине, я была так рада ее видеть. Пол поднес кулаки к глазам в драматическом греческом жесте.

– Мне кажется, я влюблен в тебя, – захныкал он. – Пожалуйста, пожалуйста! Просто обними меня. Обними меня на секундочку, на минуточку?

Он перевернулся и похлопал по пустому месту рядом с собой, умоляюще и настойчиво.

– Я… я не могу, – произнесла я, запинаясь, собирая свои вещи, натягивая на себя белье и завязывая бретельки платья. Раздался стук в дверь. – Мы закончили.

Я стояла, положив руку на дверную ручку и держа в другой сломанный бумбокс.

– Спасибо? – намекнула я.

– Да, точно, – нахмурился Пол, направляясь к ванной. – Вы, сучки, все одинаковые. Ничего для вас не имеет значения. Там чаевые на столе.

Уличные огни жужжали, когда мы с Джереми шли к машине. Чайка подхватила кетчуп с засаленной восковой обертки, а небо было маслянистым и темным. В свете фонарей все выглядело зернистым, оцифрованным: паршивый фильм по ночному кабельному телевидению.

– Я выглянула на улицу один раз, а твоей машины не было, – сказала я Джереми, когда он открывал мою дверь.

– Я был здесь все время, – пожал он плечами. Когда мы сели в машину, мы оба сделали вид, что не заметили лежавший на полу пакет из-под тако, которого час назад не было. Джереми залез в карман и, вытащив оттуда скомканные купюры, начал медленно класть двадцатки мне на ногу. С каждой бумажкой я думала о часах, которые я не проведу, работая в кафе, многих свободных часах, которые я получу взамен только что прошедшего.

– Вот, – сказал он в итоге, шлепнув сверху лишнюю двадцатку. – Бонус за первый день, так-то.

Он сложил деньги на мое бедро, и все обрело смысл, тысячи кусочков встали по своим местам. У меня могли быть деньги соответственно уровню моих страданий. Я могла страдать быстро, как в комнате мотеля, рискуя своей жизнью, или медленно, проводя долгие изнуряющие часы в кофейне, физически целая, но неспособная полноценно питаться, платить за аренду, творчески развиваться или позволить себе терапевта и медицинскую страховку до конца своих дней. Я выбрала быстрые страдания.

Долгие годы весь опыт «первого стриптиза» вспоминался мною как смешной. Я забыла об угрозе изнасилования. О наркотиках в туалете. О нищете. Я забыла, что, вернувшись в свой маленький сарай той ночью, я свернулась калачиком на скрипящей раскладушке и плакала, чувствуя, словно моя жизнь выходит из-под моего контроля, а у меня нет никого, чтобы обратиться за помощью. Я забыла, как на следующую ночь разыгрался шторм, и я бродила по улицам под завесой дождя, вымокшая, сотрясаемая громом. Около двух часов ночи я обнаружила себя в одиночестве на краю пирса. Я сидела, одной рукой обвив деревянный столб, вымазанный смолой, а мои ноги свисали с края причала в черную пропасть забвения. Вода стекала вниз, мне в глаза, и бежала сзади по шее. Я не видела, а скорее, чувствовала под собой воду двумя этажами ниже. Великий Тихий океан, поднимавшийся и опускавшийся, тянувший мое кровавое, кровоточащее сердце со всей неумолимой силой Луны. Я думала о десяти мечах колоды карт Таро, той, которую мама использовала, когда учила меня, как их читать, о подарке на мое первое посвящение, Ритуале Роз. В картах Таро жрицы Богини знают, что орды патриархата идут за ними; они знают, что потерпят поражение, поэтому предпочитают броситься в амниотические воды Средиземноморья, вместо того чтобы принять насилие и мародерство.

Я часами сидела на краю того пирса, ощущая, как он поднимается, и шевелится, и скрипит вместе с волнами, молнии вспыхивали уже на горизонте. Я хотела вернуться домой, к своей богине преисподней, восстановленная и счастливая в том забвении, которое она предложила. Затем я услышала голос, вспыхнувший вместе с молнией, треск у себя в мозгу. Она скомандовала: «Ты еще не закончила. Вставай».

Многих ведьм процесс их первой инициации затягивает в преисподнюю. Но существует множество подобных миров. Все взаимосвязаны. Первый опыт ведьмы зависит от того, куда она попадет.