Потаенные места

– Мне очень жаль, что он там. Я многое бы отдала, чтобы этого избежать! Но ничего изменить нельзя, и… – Ирен остановилась, не зная, что добавить. – Я хочу, чтобы тот, кто действительно убил Алистера, был пойман. Ты сама знаешь. Я сделаю все, но…

– А вы могли бы изучить бумаги Алистера? Может, там удастся найти то… что объяснило бы его смерть?

– Что ты имеешь в виду?

– Просмотрите… разные документы, какие найдете. Возможно, там есть что-то, о чем он никому не говорил. Упоминания о неприятностях… и…

– Ты предлагаешь мне шпионить? Шпионить за собственным мужем?

Это казалось Ирен неприемлемым.

– Что ж… Алистер мертв, – возразила Пудинг. Ирен моргнула. Почему-то этот факт делал идею девушки еще менее пристойной. – Он не будет возражать.

– Но я… что именно я должна отыскать? Уверена, в бумагах мужа о Таннерах ничего не говорится…

– Забудьте о Таннерах! Я имею в виду… в конце концов, вдруг убийца вовсе не Таннер? Ну я не знаю. А что, если вам удастся выяснить, кто мог нанять Таннера? Все, что угодно! Любые сведения, которые… помогут объяснить хоть что-нибудь. – Девушка беспомощно развела руками. Ирен с беспокойством и сочувствием наблюдала за ней. Пудинг глубоко вздохнула. – Уже через неделю Донни предстанет перед мировым судьей, – сказала она. – У меня есть только неделя, чтобы найти какую-то информацию, которая сможет ему помочь и, возможно, заставит судью выпустить его под залог. Ему… не вынести тюрьмы. Он страдает, и я… этого не переживу.

– Хорошо, – проговорила Ирен. – Хорошо. Но большая часть деловой переписки, скорее всего, хранится на фабрике.

– Значит, нужно заглянуть и туда тоже, – произнесла Пудинг и кивнула, словно сочла дело решенным. Она взялась за свой стул, будто собираясь встать, но потом заколебалась. – Ирен, вы казались… испуганной, когда я впервые рассказала вам о том, другом убийстве.

– Ну да, – пробормотала Ирен.

По какой-то причине слова девушки заставили ее почувствовать себя виноватой.

– Вы тогда выглядели, как будто… почти ожидали чего-то подобного. Хотя, пожалуй, не совсем так. Как будто о смерти той девушки вам уже было известно и мои слова лишь напомнили о том, что вы и без меня знали.

– Да, это как раз то, что я почувствовала… – Ирен смутилась и опустила глаза.

– Было ли что-нибудь еще? Вы знаете… чего именно испугались?

– Пудинг, если бы я что-нибудь знала, я бы тебе сказала. Ощущения, которые я испытываю, – это просто ощущения. Интуиция в лучшем случае. Я бы стала беспокоиться, если бы думала, что ты на них чересчур полагаешься, и…

– А что, если они возникают неспроста? – возразила Пудинг.

– Может быть, так, а может, и нет. Я не верю, что это второе зрение или что-то… сверхъестественное… – Ирен покачала головой. – Это, скорей, похоже на то… когда ты разглядываешь свое отражение в окне и вдруг замечаешь, что по другую сторону стекла есть еще кто-то. И на него нужно смотреть по-другому. Ну, не совсем так, но ты, наверное, меня понимаешь?

– Ладно. Пожалуйста, скажите, если что-нибудь придумаете, – проговорила Пудинг, вставая из-за стола. – Или что-то найдете. Сожалею, что расстроила мисс Хадли. Передайте ей это, когда увидите ее, хорошо? А вы действительно хотите прокатиться?

Они ездили верхом в течение часа, а затем Ирен провела остаток дня в кабинете Алистера, чувствуя себя так, словно незаконно проникла в чужой дом: открывала один за другим ящики письменного стола, вынимала их содержимое, просматривала бумаги. Ничего, что могло бы пролить свет на убийство мужа, Ирен найти не удавалось, но вскоре она увлеклась этим занятием. Как будто сквозь воображаемое окно вглядывалась она в жизнь мужа, которой тот жил до того, как они поженились. Ей попалась коробка с письмами от американских родственников Алистера; они были аккуратно разложены по порядку, как библиотечные карточки. Самые ранние из них совсем пожелтели от времени. Она взяла первый конверт, датированный апрелем 1871 года. В него было вложено письмо, написанное отцу Алистера его матерью, Табитой, до того как они поженились. Охваченная любопытством, Ирен прочитала его. Это было очень целомудренное письмо, проникнутое уважением к адресату, заботе о нем и желании вступить с ним в брак, но любви или страсти в нем не было. Таков дух эпохи, подумала Ирен. Алистер говорил ей, что мать его была очень набожной католичкой. Ирен вспомнила, как Нэнси сказала о своей золовке, что та «чересчур боготворила папу», но затем, вспомнив, как тетка мужа любила своего брата-близнеца, усомнилась, могла ли той угодить хоть какая-нибудь женщина, выбранная им в жены.