Потаенный дворец

Флоранс лежала на кровати в комнате Джека. Подперев голову ладонью, она всматривалась в карту Мальты, которую позаимствовала у Глэдис, и чувствовала себя в подвешенном состоянии. Белинда и не думала уезжать, что лишало будущее Флоранс всякой определенности. Она не знала, как ей поступить. Неопределенность действовала на нервы. Теперь, когда у нее фактически не было дома, представься ей возможность прямо сейчас отправиться на Мальту, она поехала бы не раздумывая. Там она хотя бы занялась полезным делом. И мать обрадовалась бы, а Флоранс любила радовать других. Она уже написала Клодетте, поблагодарила и пообещала приехать снова.

Комната Джека очень нравилась Флоранс. Там было два окна – на передней и задней стенах. Комната вовсе не ощущалась мужской, как она думала. Потолочные балки были окрашены в приятный янтарный цвет. На окнах висели бело-голубые полосатые занавески, а на натертом полу лежала пара персидских ковров. Все это создавало уютную обстановку. В углу стоял шкаф для хранения документов. Часть одной стены занимали полки с папками и книгами. Не утерпев, Флоранс заглянула в его гардероб, но не позволила себе просматривать одежду, равно как и содержимое ящиков письменного стола, стоящего у заднего окна. Свернувшись калачиком, она читала, но ближе к вечеру голод поднял ее с кровати и погнал на кухню. Слава богу, Белинды там не было, однако напряжение все равно сохранялось.

Флоранс зашла в продуктовую кладовую и увидела, что последняя бутылка шерри исчезла, а от драгоценного куска сыра, хранившегося под сетчатой крышкой, остались жалкие ломтики. Она нахмурилась. Было несложно догадаться, чтó тут происходило, пока она разглядывала карту Мальты.

Из гостиной доносились странные звуки. Флоранс вслушалась. Белинда не то бормотала, не то с кем-то спорила. Вскоре до нее дошло: та спорит с собой. Беспокойство заставило Флоранс забыть о голоде и пойти в гостиную.

– А вот и ты. Входи, – заплетающимся языком произнесла Белинда; судя по блеску в глазах, она была достаточно пьяна. – Горло промочить хочешь?

– Я не особо люблю шерри.

– Это виски. – Белинда взмахнула бутылкой. – Маловато осталось. Ты уж прости.

– Благодарю, но я пью только вино.

– А-а-а… – Белинда указала на нее пальцем. – Это потому, что ты француженка. Тогда скажи, что ты забыла в Англии?

Флоранс вспомнила слова Клодетты, говорившей, что врагам надо смотреть в глаза. Была ли Белинда ее врагом? Флоранс расправила плечи. Хватит быть робкой.

– Послушайте, Белинда, должна вам сказать, что я не собираюсь отсюда уезжать. А вот вам, думаю, следует вернуться в Лондон.

– Ты так думаешь? – сипло спросила она и вдруг икнула. – Прошу прощения.

– Что хорошего ваше пребывание здесь принесет вам или Джеку?

– Черт! Ты спрашиваешь меня? А ведь думаешь-то ты о себе.

– Я просто подруга Джека.

– А я его проклятая жена.

К ужасу Флоранс, Белинда заплакала.

Вскоре Белинда рыдала, ударяла себя кулаками в грудь и стонала так, словно у нее разрывалось сердце. Флоранс подошла и осторожно коснулась худенького плеча Белинды. Наконец та заметила ее присутствие.

– Возьмите. – Флоранс протянула ей носовой платок. – Чистый.

Белинда взяла платок. Ее лицо покрылось пятнами и сморщилось. Вокруг распухших глаз обозначились красные круги. Она вытерла глаза, затем щеки и попыталась пригладить волосы, но ее дыхание оставалось судорожным. Вскоре рыдания возобновились. Белинда скрючилась. Слезы текли сквозь пальцы, падая на колени. От зрелища такого глубокого горя на глазах Флоранс тоже появились слезы.

Потом, кое-как успокоившись, Белинда обхватила себя и принялась раскачиваться, подвывая высоким голосом.

– Это моя вина, – наконец прошептала она. – Он обвиняет меня, и он прав.

– Чем я могу помочь? – спросила Флоранс, сознавая, что при всем желании ей нечем помочь Белинде, но та ее не слышала.

– У меня внутри дыра. Болит не переставая, оттого я и пью. Выпивка дает отупение. Джек не понимает… Я ищу забвения, – помолчав, продолжила Белинда. – Понимаешь? Я позволила умереть моему малышу. Моему собственному сыну. Я позволила ему умереть. И знаешь… я ненавижу себя. Гораздо сильнее, чем Джек ненавидит меня.

Последние слова Белинда произнесла совсем тихо. Чувствовалось, ей невыносимо делать такие признания.

– А я уверена, что Джек не питает к вам ненависти.

– Уверена? – горько рассмеялась Белинда. – Я знаю, что он меня не любит. Наш брак распался, и мне очень хочется все это закончить. Вот так… больше мне нечего сказать.

Флоранс не знала, относились ли слова о желании «все это закончить» к браку или к жизни Белинды.

– Если хотите остаться, оставайтесь. Может, я вам чем-нибудь помогу.

– Чем? Чем ты можешь помочь? Чем кто-то может мне помочь? Неужели не понимаешь? Мне невыносимо жить дальше, когда мой малыш мертв. Жить и знать, что он погиб из-за меня.

В тот вечер они допоздна просидели вдвоем. Флоранс молча обнимала безутешную Белинду.