Потерян в море

— Полагаю, Эммет? — Фанатик склонил голову в слабом поклоне, стоило ему получить подтверждение. — Сирены опасные твари и они убьют любого, кто посмеет причинить им вред. Мне горько признавать это, но ваш корабль обречен, капитан Ланкаль.

— А не хочешь ли ты просто сбросить цену, а? — Набычившись, безносый угрожающе шагнул вперед.

— Я уже отвечал на похожий вопрос.

— И что вы предлагаете сделать? — Ланкаль сомневался. Это было видно по морщинке между бровей и пальцам, отбивающим ритм на ремне.

— Отпустите ее, пока не поздно.

Безносый захохотал, но остальные не разделяли его веселья. Моряки весьма суеверные люди. А уж когда видишь перед своими глазами живое подтверждение мифов, то поверишь и в зубных фей. Эммет бросил быстрый взгляд на своего старпома, боясь принять неправильное решение.

— Она сейчас задохнется, — безразлично заметил Фанатик, наблюдая, как отчаянно сирена пытается приподняться, чтобы припасть к щеле на крышке.

— Вытащите ее! — Тут же вскрикнул капитан “Стервы”.

Именно такого исхода и ждал Грахго. Пока невзрачный сомневался, а старпом собирался спорить с Ланкалем, Фанатик выхватил кинжал у ближайшего пирата, сразу же ударив рукояткой по стеклу. Оно треснуло, но не разбилось.

— Что ты творишь, ублюдок?! — Безносый взревел, намереваясь накинуться на капитана "Отверженного".

— Угомонись, Носач! — Ланкаль поспешил на пирс, пока невзрачный загородил собой Фанатика от старпома.

Намечающаяся ругань Грахго не заботила. Он бросил быстрый взгляд на пиратов, оценивая опасность, и ударил по стеклу еще пару раз, прежде чем оно не выдержало и лопнуло.

— Аквариум! Ты заплатишь за него! — Продолжал изрыгать ругань Безносый. — Или я выпотрошу тебя. Пусти, Бен!

Мутная вода хлынула во все стороны, водопадом падая на доски причала. Посыпалось стекло и сирена рухнула на осколки.

— Справедливо, — Грахго выдохнул, слизывая с ребра ладони кровь от случайного пореза и срывая с пояса небольшой кошель, дабы кинуть его под ноги пиратам "Стервы".

Оказавшись без воды, тело сирены начало меняться. Хвост укорачивался и раздваивался, превращаясь в ноги. Чешуя и перепонки практически полностью исчезли. Только местами виднелось несколько пластин. Жабры, которые Грахго поначалу не заметил, втянулись, оставив после себя лишь едва различимые полоски. Сирена казалась хрупкой фарфоровой куклой, сломанной жестоким ребенком. Местами из тела торчали впившиеся осколки, на правой ноге, у щиколотки, свисали лоскутья кожи.

Пораженный магией, Фанатик действовал рефлекторно. Он срезал бечевку на руках, а затем поспешил вытащить кляп. На секунду замер, разглядывая красивые скулы и нежные губы, в уголках которых кожа покраснела и треснула. Юнга, крутящийся рядом и следящий за безносым, что был занят монетами, успел достать несколько наиболее крупных осколков. От страха и боли сирена задергалась, но будучи лишенной всяких сил, едва ли сдвинулась от людей хотя бы на несколько дюймов. Это заставило Фанатика очнуться.

Собрав волю, Грахго мысленно обратился к фрегату: “Мы можем как-то помочь?”

“Думаю, да. У нас ведь получилось освободить ту заразу.”

— Эй, тише, хватит отталкивать тех, кто желает тебе помочь, — проворчал Грахго, осторожно поднимая сирену на руки.

Выпрямившись, он оглядел пиратов, окружавших его. В их глазах читалось удивление, недоверие, страх, а порой и недовольство. Но столкнувшись с решительным и злым взглядом Фанатика, они отступили, позволяя ему пройти дальше по пирсу. Даже безносый, крепко сжимающий в руках кошель, сделал шаг назад.

Грахго было трудно удерживать свою ношу, идти вперед и одновременно тянуться к нитям силы. Зачерпнув с десяток, он мысленно сплел простую, но прочную паутину, которую затем стал накладывать на ссадины, порезы и ожоги. Хуже всего дело обстояло с ногой. Щиколотку пришлось пеленать нитями в несколько слоев, пока кожа не стала затягиваться. И когда Фанатик дошел до края пирса, он ощутил головокружение и тошноту.

Сирена, поначалу сжавшись в кровоточащий комок, с удивлением смотрела, как пиратский капитан несет ее ближе к желанному морю. К своему удивлению, вскоре девушка обнаружила, что раны начинают болеть намного меньше. Взгляд серебряных глаз с изумлением изучал лицо стремительно бледнеющего Фанатика.

— Ну все, рыбка, дальше сама, — с кривой усмешкой, Грахго разжал руки, позволяя сирене упасть в воду.

Натянувшиеся нити силы пришлось усилием воли разорвать. Фанатик чувствовал, что иначе девушка бы оказалась мухой, запутавшейся в паутине. Последний рывок стоил Грахго дорого. Он едва смог сдержать рвотный позыв, сплевывая на пирс желчью.

“Кажется, лечение это не наша стезя”, — удрученно заметил фрегат, переживающий за капитана.

— Больше никогда в жизни, — устало согласился Грахго, чувствующий себя так, словно его только что достали из могилы.

Он не спешил идти обратно, ожидая, пока силы восстановятся хоть немного. Остальным могло показаться, будто Фанатик наблюдает, как юркая сирена исчезает в глубине вод меж кораблей. Но Грахго банально боялся упасть. Из-за одного неуверенного шага вся его репутация могла пойти крахом.