Потерянная

Когда я дохожу до своей любимой лавочки в парке, то вспоминается мой родной город, где каждый день каталась летом. Нет, это не ностальгия, я не люблю свой маленький городишко, просто приятно иногда подумать о тех местах, которые я знала в течение всей своей жизни. Я натягиваю ярко-зеленые фитнеса и неуверенно встаю на ноги. После перерыва это довольно непривычно. Очки пришлось снять, так как мое зрение и так не к черту, а с ними видно еще хуже. Парк почти пустой, и это мне на руку. Я разгоняюсь под звуки музыки и из моей груди словно вырываются птицы. Скорость: воздух обволакивает лицо, и дыхание становится неровным. В наушниках громко раздается песня, и я забываю все. Жизнь, словно уходит на второй план. Все проблемы и заморочки резко отгораживаются невидимой стеной. Я парю в воздухе, хочу катиться еще быстрее и быстрее, пока не начну подниматься ввысь по пушистым облакам.

Чтобы немного перевести дыхание, я возвращаюсь на лавку и достаю бутылку с водой. Мне кажется, что это самая свежая вода, которую я когда-либо пила. Я хочу окунуться под воду целиком. Я хочу стоять под водопадом, чтобы холодная вода стекала по моему телу. Солнце бы слепило глаза, а густой лес, вокруг огромного водопада звучал сотнями птиц. Я бы нырнула под кристально-чистую воду и слушала таинственный голос глубины. А потом, расположившись на теплых гладких камнях, позволила бы нежным лучам согревать мое тело. Никаких посторонних голосов, только шум брызг и пение птиц. Мой рай…

Фантазируя идеальный мир, я не заметила, как выехала из парка. Я очнулась как раз в тот момент, когда приближающаяся машина начала сигналить. Я еду на приличной скорости поперек проезжей части, хотя и по зебре, но не на свой свет. Чтобы увернуться от автомобиля и не врезаться в людей, которые ждут зеленого света около дороги, я начинаю тормозить Т-стопом5, который у меня не получается. То ли дело в моих кривых ногах, то ли дело в фитнесах, которые к этому не приспособлены, но самое распространенное торможение я пока что не освоила. Как и следовало ожидать, меня сильно заносит в бок, ноги переплетаются, я делаю отчаянные попытки разделить ноги и выровнять равновесие, но с треском лечу на асфальт.

12

Александр Николаевич нависает надо мной, а его голова окружена лучами света. Он хмурится, шевелит губами, но я не слышу его. Кажется, мое тело повисает в воздухе и летит на мягких пушистых облаках. Александр Николаевич так и стоит надо мной, мы, не отрываясь, смотрим друг другу в глаза. Внезапно свет становится таким ярким, что приходится щуриться. Лицо любимого преподавателя теряется, я пытаюсь найти его, но ничего не вижу. До этого я ничего не слышала, но теперь, будто ультразвук раздается в ушах. Он нарастает, от чего мне хочется кричать, чтобы он прекратился. Я открываю глаза, пытаясь увидеть Александра Николаевича. Я плыву очень быстро, свет больше не такой яркий, лишь сверху мелькают, будто лампочки. Не уверена, но мне кажется, что к моей руке что-то прикоснулось. Ее подняли ввысь, сжали и снова отпустили. Это Александр Николаевич, он рядом, я знаю. Снова глаза ослепляет яркая вспышка, и я засыпаю.

Тихо. Мягко. Болит голова. Я не сразу вспоминаю свои последние действия, только когда обвожу взглядом больничную палату. Ролики, дорога! Сердце начинает бешено стучать, я в панике еще раз обвожу глазами помещение, в котором нахожусь. Бледно-голубые стены, темно-серая плитка на полу, больничные приборы, в которых я ни черта не разбираюсь и я, лежащая на кровати. Я пытаюсь подняться, но тут же падаю назад на кровать, из-за головокружения.

– Как ты себя чувствуешь? – в палату входит женщина в белом халате.

– Н-нормально… – не уверенным голосом отвечаю я.

– Голова болит, кружится, тошнит?

Я молча киваю.

– У тебя сотрясение мозга и незначительные ушибы. Тебя доставили на Скорой. Как тебя зовут?

– Лера, то есть Валерия Волкова.

– Не надо кататься на проезжей части, Валерия Волкова.

До следующего утра мне придется остаться в больнице. Врачи хотели оставить меня дольше, но я пообещала, что буду соблюдать покой. Я неудачно ушиблась правой частью головы, поэтому кроме сотрясения, одна сторона лица выглядит ободранной. Руки и ноги тоже имеют синяки и ссадины, но они легко скрываются за одеждой. Мне сказали, что мог быть бы перелом кисти, но меня спасла роликовая защита. А вот шлема на мне не было. Пока я думаю, на моей физиономии расплывается улыбка. У меня действительно ничего не бывает спокойно. Ходячий неудачник. Обычно после таких выводов я хочу удавиться, а сейчас меня распирает от смеха. Не устаю повторять – победитель по жизни просто!

– Кто, черт подери, посмел разбудить меня в такую рань? – шевелит языком сонная Настя.

– Извини, сейчас возьму кое-какие вещи и выйду. – Я только что вернулась из больницы, девчонки спят. Хотя, что им еще делать в восемь часов утра в воскресенье.

– Ты где вообще ночевала? У того парня, с которым ходишь гулять?

– Нет. Я вам потом расскажу, – шепчу я, чтобы не разбудить Полину и выхожу из комнаты.