Потерянная, обретенная

В парижских предместьях, расположенных вдоль Сены, были свои традиционные развлечения. Например, в Пуасси устраивали водные гонки за свиньей. Несчастному поросенку тщательно смазывали салом зад и пускали в реку; тут же храбрецы кидались в воду и пытались поймать истошно вопящее животное. Но не так-то просто было уцепить хрюшку, сдобренную салом. Зато везунчик, которому это удавалось, получал ее в собственность. Александр заливисто смеялся, глядя на скандирующую толпу, может быть, ему казалось, что он снова мальчик и отец снова взял его на ярмарку.

– Только в России, – сказал он, – курицу или кролика, а то и поросенка подвешивали в мешке на высокий столб и салом смазывали не животное, а столб. Некоторые ловкачи залезали.

В мои именины, 25 сентября, мы увидели целую толпу девиц у статуи святой девы-мученицы Екатерины, что на улице Клери. К ней приставили лесенку, и какая-то бойкая девица уже карабкалась вверх, чтобы надеть на небесную покровительницу венок. Вид снизу открывался весьма пикантный – после войны женский юбки не вернулись к прежней длине и теперь открывали не только щиколотки, но порой и голень до середины. Виной этому обычно была вовсе не нескромность, а банальная экономия.

– Что они делают? – спросил Александр.

– Это мидинетки – швеи и продавщицы из швейных магазинов. Они почитают святую Катерину как свою покровительницу. А еще она помогает девушкам, перешагнувшим порог зрелости, выйти замуж. В этот день молодому человеку разрешено поцеловать первую встречную девушку, если на ней желтая или зеленая шляпка.

– Неужели? – глаза Александра смеялись. – С днем ангела, моя дорогая!

В этот день я как раз надела модную нынче шляпку-колокольчик темно-зеленого цвета. Конечно, Александр немедленно поцеловал меня, а вокруг заулюлюкали и засмеялись, впрочем, вполне по-доброму.

– Эй, обнимай своего парнишку покрепче, а то я украду его у тебя! – гаркнула мне прямо в ухо дюжая швейка, на голове у которой расцвела буйной зеленью и одуванчиковой желтизной целая клумба.

Я смутилась, и мы поспешили уйти. В ювелирной лавочке возле отеля Александр купил мне серьги с изумрудами и желтыми топазами – в память об этом дне.

Александр был очень нежен со мной, но все так же чурался близости. Мне казалось, я понимала: он хотел быть по отношению ко мне порядочным. Но я еще не осознала, насколько.

Как-то он нанял такси, и мы поехали на улицу Дарю. Я еще никогда там не бывала, поэтому, когда увидела возвышающееся над крышами величественное сооружение, у меня мороз пробежал по коже. Оно выглядело словно Гулливер в стране лилипутов.

– Что это? – спросил я, затаив дыхание.

– Собор Александра Невского, моего небесного покровителя. Вы показали мне святую Катерину, а я решил привести вас сюда.

Но статуя Катерины была по сравнению с собором Александра виноградной улиткой рядом со слоном. Собор вздымался вверх не менее чем на пятьдесят метров. Громадный главный купол опирался на четыре столпа. Снаружи он был покрыт восьмигранным шатром с позолоченной главкой, увенчанной крестом, который ярко сиял в лучах полуденного солнца. По углам стояли четыре башни-колокольни, тоже с шатровыми покрытиями и золотыми главками с крестами. В двух передних башнях висели громадные колокола. Собор был построен из тесаного белого камня, пол тоже каменный: черные и белые плиты в шахматном порядке. На фасаде я увидела мозаичное изображение.

– Это «Благословляющий Спаситель на троне», – подсказал мне Александр и широко перекрестился.

Мы вошли внутрь, и я услышала тихий речитатив на незнакомом языке. Шла служба, люди стояли на коленях. Я вдруг вспомнила нашу обительскую часовенку, доброго кюре с ясными синими глазами. И тут же увидела русского батюшку, тоже худенького и ясноглазого, только у него была окладистая русая борода и длинные волосы, а наш кюре был чисто выбрит и совсем лыс.

– Здесь отпевали Тургенева, – шепнул Александр. – И здесь могла бы состояться наша свадьба.

Когда мы вышли на улицу, я сказала:

– Но я же католичка.

– Вы примете православие, – ответил Александр.

На этот раз я промолчала. Хотя у меня были свои соображения о том, как должны приниматься решения в семье, и свои представления о религии.