Потерянная рукопись Глинки

– А я и не знала, чей кот. Откуда он у нас в подъезде, думаю? Явно домашний, чистый. Вайт на него залаял, и кот в квартиру побежал. А потом они с Вайтом подружились быстро – носятся по всей квартире, девчонки за ними. Проходите! Славик, Елена Семеновна пришла! Дети, где кот?! – закричала она в глубину квартиры.

Славик вышел из кухни.

– Они там, в комнате девчонок, играют.

Из детской слышался смех и тонкий собачий лай. Большая куча детских игрушек возвышалась посредине ковра. Катя и Наташа вместе с маленькой белой собачкой бегали за картонной коробкой. Коробка передвигалась по комнате, иногда из-под нее высовывалась черная кошачья лапа, быстро шлепала опасно приблизившегося Вайта и исчезала.

– Батюшки! Наташа, Катя, вы что ж игрушки опрокинули! Кто теперь собирать будет?!

– Мама, это не мы. Это Вайт и Черныш! Мы его Чернышом назвали! Он игрушки выбросил, а сам в коробку спрятался!

– Оставьте в покое кота! За ним его хозяйка пришла.

Елена Семеновна подняла коробку, большой и пушистый черный кот метнулся из-под нее и спрятался под детской кроваткой.

– Сэнсэй, выходи! – позвала Шварц.

Вайт прыгал вокруг, Наташа с Катей тоже прыгали и смеялись. Кот не реагировал. Елена Семеновна тяжело опустилась на колени, заглянула под кровать.

– Сэнсэй, это ты, котик? Вылезай, колбаску пойдем есть!

Она не была уверена, ее ли это пропажа. Пушистых и больших черных котов довольно много. Никаких отличительных признаков у Сэнсэя не имелось. Однако кот откликнулся на имя и узнал Шварц – вышел к ней. Славик в это время придерживал Вайта, а Леля быстро схватила кота.

– Ну вот! Молодец, что вышел. А то в коробку какую-то залез… – Пренебрежительно кивнув в сторону коробки, она повернула к ней голову.

Это была большая коробка от компьютера, с соответствующими надписями. Сейчас коробка стояла боком, за крышку с внутренней стороны зацепился лист плотной бумаги… Леля пригляделась. Даже не лист, а листы. Чуть пожелтевшие, с нотными линиями, исписанные от руки… И Леля узнала ноты! Это были не просто ноты, а те самые! Те, которые ей когда-то отдала не знающая нотной грамоты Верка Фогельсон, а позже она сама, растроганная игрой Виктора Ардона на похоронах Дубовецкого, подарила музыканту…

– Что это? – хриплым голосом спросила Леля и выпустила кота, за которым тотчас помчался заливающийся лаем Вайт. Девчонки тоже завизжали, Олеся с криками «Наташа, Катя!» кинулась к детям, схватила громко шипящего кота, уже изготовившегося как следует отдубасить Вайта… Крик, визг, рык, лай! Двое в этой комнате стояли тихо, не шевелясь, уставившись на ноты: Леля и Славик.

Глава 28. История любви

Мицкие, доставившие в Починок Ивана Зябрина, вспомнили, что девушка бежала за их каретой, однако быстро отстала. Лиза хотела остановиться и спросить ее, почему она бежит под дождем, но они и так задержались и промокли, когда забирали лежащего на дороге мужчину. Александр боялся, что жена простудится, они спешили.

Теперь Стунеевы повели гостей переодеться в сухое и перекусить, а Глинка занялся беглым мужиком и пришедшей по следу кареты девушкой.

Допрошенная им Мариула рассказала, что сбежали они с Ванькой вместе, потому что его хотели женить, а ее выдать замуж за цыганского барона. Они же с Ванькой любят друга друга (встретились случайно и познакомились весной), жить друг без друга не могут.

– Но разве ты не понимаешь, что он крепостной? – сказал Глинка. – И ты станешь крепостная, если выйдешь за него. Бежать второй раз у вас не получится, ты уже, думаю, поняла. Пойдешь ли в крепость?

Он сознавал провокационность своего высказывания и с интересом ожидал ответа.

– Да, пойду! – тотчас откликнулась девушка. – Век за тебя будем бога молить, если сделаешь так, чтобы отец мой согласился меня за Ивана замуж выдать! Буду твоя крепостная, работать на тебя буду.