Потерянная земля

Шмыгая носом, скрепил всю конструкцию проводами, оторванными от кнопки турникета — сомнительно, что кому-то еще она сможет здесь понадобиться. Провода были как раз такими, какие Вадик помнил по детству, проведенному у бабули в деревне — медные, облитые грубой резиной и в нитяной оплетке. Все это он делал, стараясь не поворачиваться к мумии спиной — да, глупо, но — не поворачивался.

Однако, с каждой минутой соседство становилось все менее беспокоящим — а в тот момент, когда Вадик совмещал обломки голени, он и вовсе о мертвеце не думал, не до того было. Кто знает, какие защитные механизмы стоят на страже разума? Еще несколько дней тому назад после такой встряски, Вадик бы мирно уехал на постоянное место жительства в Бурашево. А сейчас — нормально… если, конечно, можно считать нормой перетянутые нервы, трясущиеся руки и пульс под двести.

В общем, ничего получилось; на ногу, вернее — на шину, можно было даже слегка опираться. На столе лежал раскрытый журнал смены — последняя запись стояла на середине страницы — второе ноября тысяча девятьсот шестидесятого года. Ниже шли пустые графы. И под прикосновением Вадика страницы повели себя подобно газете. Да, за столько лет все истлеет… нет, стоп…

Только теперь Вадик заметил, что уже не дрожит от холода — воздух в здании был сухим и теплым. Даже — горячим, поэтому здесь все истлело, а не сгнило. Ну и — плевать, зато воспаление легких не грозит.

В шкафу не нашлось ничего интересного, а вот в столе… АПТЕЧКА!!! УРА!!! — трясущимися руками Вадик зашарил внутри, перебирая какие-то ненужные лекарства — есть! Стараясь не думать о том, что все таблетки давно просрочены, он, давясь, запихал в пересохшее горло сразу полпачки анальгина и несколько кругляшей димедрола… да хрен с ним, главное — хоть немного успокоится горячая пульсирующая боль под импровизированной шиной… таблетки не хотели проваливаться без запивки, драли горло — словно Вадик решил съесть толченого стекла. Он надсадно закашлялся, подавившись, но все же победил — таблетки застряли где-то в пищеводе, мешая повернуть шею. Во рту стоял отвратительный лекарственный привкус. Все, остальное — вопрос времени. Вадик запихал остатки таблеток в задний карман, поворошил аптечку — нет, ровным счетом ничего ему не говорили остальные названия. Не хватало еще травануться. Так, что тут еще можно прихватить?.. Вадик зашарил по комнатушке глазами…

На боку покойника висела кобура.

«Ну кобура — и кобура… что такого? Зачем это тебе? Нет, ну серьезно, зачем?»

Вадик осторожно приблизился… замер — показалось, что тело шевельнулось.

И даже сердце от страха пропустило удар… Нет, всего лишь игра воспаленного воображения. Не может шевелиться человек, вот уже скоро полвека как мертвый. Вадик заставил себя прикоснуться к клапану кобуры — кожа рассохлась и стала наощупь напоминать газетную бумагу… Попытался расстегнуть. Мумия с сухим шелестом завалилась на бок, заставив его отпрыгнуть на здоровой ноге. В круг света попало лицо — обтянутый желтым морщинистым пергаментом череп с ввалившимися щеками и веками. Вадик выругался, подавил рвотный рефлекс… Насколько смог, взял себя в руки, расстегнул потрескавшуюся кобуру и вытащил пистолет.

И сразу же отхромал подальше.

Пистолет… Тяжелый, матово блестящий — казалось, совершенно не тронутый временем. С оружием Вадик дел не имел никогда — если не считать пневматики в тире, однако — не зря учился на механика, разобрался. Благо — дело нехитрое. Он повозился, нашел кнопку — и выщелкнул обойму; загнал ее на место. Затвор пошел туго, нехотя…

Патрон в стволе. Вадик прицелился в угол… интересно, порох за столько лет не испортился? Вроде — не должен… он снял палец с курка.

Тяжесть смертоносной железки давала пусть иллюзорную — но уверенность. «По кому ты здесь палить собрался?» — усмехнулся Вадик. И — похолодел, когда понял…

Если станет совсем плохо, он выстрелит не задумываясь. Аварийный выход… Вадик почесал мушкой висок, положил оружие на стол — и уставился на него, как на дохлую крысу.

Разрядил, от греха; защелкнул патрон в обойму, обойму в рукоятку — и сунул пистолет за пояс. Еще раз беспокоить охранника ради кобуры он не стал. Не посмел.

«Уходя — гаси свет!» — призывал плакатик на двери. Опираясь на оставшуюся от стула длинную ножку, он вышел в фойе, погасив предварительно лампу и прикрыв дверь. Но спиной он так и не повернулся…

Дверной проем, налево и направо — выстланный пыльной ковровой дорожкой коридор. Мрачный и такой же замусоренный, кое-где освещенный густо заплетенными паутиной лампочками, одетыми в колпаки из толстого стекла. За поворотом медленно пробегал по стене красный отблеск. За неимением лучших идей, Вадик двинулся в ту сторону…

Очередной болт упал, как и положено, без приключений. Что-то подсказывало Вадику — внутри здания аномалий можно не бояться. Это была ни на чем не основанная уверенность, интуиция, если угодно… воздух в коридоре еще потеплел — и Вадик стер со лба выступившую испарину. Посмотрел на ладонь — пот и грязь. Господи, полжизни за горячую ванну и мягкую кровать — дома… мечтать не вредно.