Потерянное наследство тамплиера

Джеймс Морей на этих словах снял свои белоснежные перчатки, и на его руке заблестело кольцо. На первый взгляд оно казалось таким же, как у Пола, на нём был изображён крест тамплиеров, только на гранях перстня вместо крылатых херувимов, как это было у него, был выгравирован раскрытый циркуль, создающий ромб в союзе с наугольником, а посередине всевидящее око, эдакий симбиоз тамплиеров и нового тайного общества, про которое Пол иногда слышал рассказы, больше походившие на сказку, — масонства.

Глава 18 Имя может всё изменить

Мотю тошнило, то ли сочетание селёдки и конфет правда было неправильным, то ли сама рыба оказалась не лучшего качества, но организм отчаянно пытался не принимать съеденное за ужином. Дежурить решили у кровати, а точнее у дивана Миры по очереди. Матильда сама выбрала себе вечер. Она по натуре была сова и могла спокойно не спать до двух часов ночи, даже не напрягая внутренние силы. В два её должен будет сменить Эндрю, а пока они все разошлись по комнатам этого странного и всё равно неприятного Моте дома. Её же движения, наоборот, стали челночно постоянными. Гостиная — туалет и обратно. Желудок никак не мог успокоиться и злился на свою хозяйку за такую нагрузку. В очередной раз, едва умыв лицо после недовольного высказывания организма, Матильда в бессилии села на пол. Даже учитывая, что дом был хорошо убран, Мотя никогда бы так не поступила, просто сейчас действительно не было никаких сил. Ей стало очень себя жаль, и слёзы, огромные и такие солёные, потекли, обжигая щёки. Жалко, что любимый сейчас далеко, да и не один, а с красивой и, главное, умной Зиной. Вот почему Матильда такая бестолковая и ничего у неё не получается? Профессией модельера ей, скорее всего, не овладеть из-за огромной любви ко всему яркому и блестящему, а это сейчас, оказывается, не тренд. По крайней мере, так ей сказал её педагог на курсах, обсмеяв очередной шедевр. Даже в расследовании она оказалась бесполезна. Что такое сходить к полицейскому на пенсии, получить информацию и передать деньги? Разве это работа? Это просто поручение, которое мог бы выполнить любой курьер. Ну и итожит её никчемность родной организм, который просто решил свести Матильду с ума.

Сидеть на полу ванной комнаты и жалеть себя было, конечно, одно удовольствие, но холодный кафель делал это некомфортным. Мотя уже собралась вставать, как увидела тоненький листок, выглядывающий между плиток под самой раковиной. Любопытство, как всегда, взяло верх. Она попыталась вытащить его оттуда, но он никак не поддавался. Тогда, забыв про тошноту и боль в желудке, видимо, женское любопытство выше всего этого, Мотя сбегала в кухню и принесла тонкий и длинный нож. Ещё немного усилий, и кафельная плитка отодвинулась и, не задерживаясь долго на весу, шлёпнулась на пол, расколовшись на множество кусков.

— Вот кто так строит тайник, — посетовала Мотя, — дверку прикрепить надо было, я-то думала, что у вас тут всё по-взрослому, — словно оправдывалась она перед неизвестным ей устроителем тайников, собирая плитку по полу в угол, — а у вас тут самодеятельность сплошная.

Немного прибрав следы крушения от своего любопытства, она вновь наклонилась под раковину, там за плиткой лежал обычный файл, наполненный листками разных калибров. Матильда достала его аккуратно и прочитала первый:

«Я соберу себя по капелькам
И душу рваную зашью.
Мир разрисую свой по капелькам.
На части горе раскрою.

Начну смеяться я по капелькам,

И зеркало простит меня.
За отражение, по капелькам,
За слёзы завтрашнего дня.

Я вспомню, как писать, по капелькам.

Слова, что с счастьем заплетаются.
Я прекращу страдать, по капелькам.
И вспомню, что мечты сбываются».

Поэтические строки произвели на Мотю приятное впечатление, в них было столько горя и столько боли, в то же время столько силы, что она буквально ощутила в душе нестерпимую муку преданной женщины. А вот следующий стих отличался от предыдущего кардинально — и стилем, и чувствами: