Потерянное царство. Поход за имперским идеалом и сотворение русской нации [c 1470 года до наших дней]

В марте 2014 года Путин считал, что может достичь своей цели – удержать Украину в российской сфере влияния без дальнейших присвоений ее территории. Шок от потери Крыма, как предполагалось, должен был развернуть украинские элиты обратно к Москве, показав, что может случиться и с другими регионами страны. Российский министр иностранных дел Сергей Лавров потребовал федерализации Украины и предоставления отдельным регионам права вето в отношении украинской внешней политики. Киев отказался, и в апреле 2014 года русские спецслужбы начали дестабилизацию русскоязычных районов на востоке и юге Украины. Антикиевская пропаганда велась под знаменем защиты русского языка и русской идентичности от украинского национализма. Российские пропагандисты принесли на украинский Восток и Юг идею создания буферного государства, Новороссии, одноименной имперской губернии, некогда существовавшей в этих местах. Ссылки на русское имперское прошлое дополнялись риторикой, восходящей к Великой Отечественной войне – основополагающему историческому мифу путинского режима. Сторонники украинского правительства изображались не только как националисты и агенты упаднического Запада, но и как фашисты.

Идеологическая кампания, напитанная русской имперской мифологией и советской ностальгией, не смогла охватить всю спроектированную Новороссию. Но она оказала немалое влияние в Донбассе, восточном регионе Украины, – части советского промышленного пояса, граничащего с Российской Федерацией. Там доля этнических русских была больше, чем в любой области Украины, за исключением Крыма. Дестабилизация этого региона стала совместным проектом русских спецслужб и русских националистов – альянса, лицом которого стал Игорь Гиркин (псевдоним – Стрелков), русский разведчик, полковник в отставке и активный автор русских националистических СМИ, таких как националистическая газета “Завтра”. Позднее Гиркин утверждал, что именно благодаря его усилиям конфликт в Донбассе обострился и превратился в полномасштабную военную конфронтацию. И да, именно он и его группа, прибыв в Донбасс из Крыма, первыми открыли автоматный огонь, убив офицера украинских спецслужб и вызвав силовой ответ украинской стороны.

Гиркин и его сторонники, наводнившие Донбасс весной и летом 2014 года, принесли туда некую вариацию русского этнического национализма, согласно которой русскими считались не только этнически русские, но и носители русского языка любого этнического происхождения. Их взгляды лучше всего сформулировал Александр Проханов, редактор газеты “Завтра”, в которой печатался Стрелков. По словам Проханова, русскоязычным гражданам Восточной и Южной Украины угрожали геноцидом, и они имели право на восстание, а Россия была обязана их защищать. Он не видел будущего для русских, в таком широком понимании, в объединенной Украине, которая могла быть только антирусской и прозападной. И он утверждал, что единственный выход – это разделить Украину.

Эти идеи проникли на Украину из России задолго до событий 2014 года и вдохновили многих активистов “Русской весны” – так русские националисты назвали восстание в Донбассе, которое управлялось и финансировалось из России. Среди их представителей был Павел Губарев, тридцатилетний историк, ставший мелким предпринимателем. В юности он входил в ультранационалистическую и, по мнению некоторых экспертов, фашистскую организацию “Русское национальное единство”. В апреле 2014 года на собрании пары сотен активистов Губарева избрали “народным губернатором” Донецка, столицы Донбасса. Ни Губарев, ни Стрелков не думали о Донбассе как о будущей независимой республике. Они представляли его частью Новороссии, а Новороссию, в свою очередь, – частью Российской Федерации. Губарев, кроме того, считал конфликт этапом восстания против украинских олигархов, которые, подобно их российским “коллегам”, захватили контроль над самыми прибыльным отраслями экономики, став объектами для ненависти обедневшего народа постсоветского государства. Восстание, по мнению Губарева, было и частью более широкой борьбы “Русского мира” против развращенного Запада. “Русская церковь благословила нас на ту войну, которую мы ведем. Это война за Русский мир, за Новороссию”¹⁰, – заявил он в июне 2014 года, обращаясь к ополченцам Донбасса в разгар войны в регионе.

Весной 2014 года русские националисты, которые часто критиковали Путина за нерешительность, поддержали и его, и проводимую им политику. Путин, в свою очередь, охотно прибегнул к их услугам и выслал самых опасных радикалов из России, позволив им умереть на полях и в шахтерских городах Украины. Но зарождающийся союз правительства и радикальных националистов под знаменами Русского мира пошатнулся летом 2014 года, поскольку мечта о Новороссии не осуществилась и две самопровозглашенные республики Донбасса, одна с центром в Донецке, а другая в областном Луганске, оказались на грани краха.