Потерянные девушки Рима

Охотник увидел, как тот встает и одновременно вытаскивает что-то из кармана камуфляжных штанов. Что-то длинное, блестящее. Охотник сначала не понял, что это. Но пока тот приближался, различил остро отточенный клинок.

Человек приложил ланцет к щеке пленника, медленно обвел контур, очертил линии, по которым в скором времени пройдется глубже. Смертельно опасная щекотка. Приятное, но и леденящее ощущение.

Есть только один ад, подумал охотник. И это – здесь.

Трансформист не просто хотел убить его: очень скоро преследуемый превратится в охотника.

Но прежде чем это произошло, кое-что прояснилось. Был получен ответ. Трансформист снял шлем, и охотник впервые разглядел как следует его лицо. Они никогда еще настолько не приближались друг к другу. В конечном итоге можно сказать, что охотник добился своего. Достиг своей цели.

Но кое-что показалось на лице трансформиста, чего он сам вроде бы даже не замечал.

Охотник наконец понял, откуда берется эта самая подпись.

На самом деле то был признак слабости. Охотник понял, что перед ним – не монстр, а человеческое существо. И как у всех человеческих существ, у трансформиста была отличительная черта, которая делала его уникальным, хотя он отлично умел менять маски, укрываться в многочисленных личностях.

Охотнику суждено было вскоре умереть, но в тот момент он почувствовал облегчение.

Врага еще можно остановить.

Сейчас

Дождь звенит над Римом траурным ноктюрном. Нельзя понять, уже стемнело или еще длится день.

Сандра переступает порог здания с безликим фасадом, за которым, чего никак нельзя заподозрить, скрывается единственная в Риме готическая церковь. Роскошное мраморное убранство, своды, устремленные ввысь, великолепные фрески: безлюдная базилика Святой Марии над Минервой встречает ее.

Эхо разносит звук ее шагов по правому нефу. Она направляется к последнему алтарю. Самому маленькому, самому невзрачному.

Святой Раймондо из Пеньяфорта ждет ее давно. Только раньше она этого не знала. Теперь же словно бы излагает свое дело перед Иисусом Судией между двумя ангелами.

Судилище душ.

Перед фреской, как всегда, теснятся свечи, зажженные прихожанами; на пол капает воск. В отличие от других капелл базилики, только в этой, самой бедной, такое обилие свечей. Усердные огоньки при малейшем сквозняке в унисон склоняют головы, а затем выпрямляются.

Кто знает, во искупление каких грехов их ставят, прежде спрашивала себя Сандра. Теперь она знает ответ. Во искупление грехов всех людей.

Она вынимает из сумки последний снимок, сделанный «лейкой», смотрит на него. Тьма, запечатленная на этом черном снимке, – доказательство веры. Последняя подсказка Давида, самая таинственная, но и самая красноречивая.

Решение следует искать не во внешнем мире, а внутри себя.

Последние пять месяцев она задавалась вопросом, где сейчас Давид и чему послужила его гибель. Сомнения захлестнули ее, она себя чувствовала совсем потерянной. Она – криминальный фотограф, она ищет смерть в деталях, она убеждена, что только так можно все объяснить.

Я вижу вещи через объектив фотоаппарата. Я доверяюсь частностям, они раскрывают для меня ход событий. Но для пенитенциариев существует нечто за пределами того, что у нас перед глазами. Нечто столь же реальное, но недоступное для фотоаппарата, который не все способен запечатлеть. Поэтому я должна усвоить, что порой следует предаться таинству. И принять тот факт, что нам не все дано понять.

Перед великими вопросами бытия человек науки терзает себя, человек веры останавливается. И в это мгновение, в этой базилике Сандра чувствует, что подошла к границе. Не случайно ей приходят на ум слова пенитенциария: «Есть место, в котором мир света встречается с миром сумерек. Там-то и происходит главное: в краю теней, где все разрежено, смутно, нечетко».

Маркус ясно изложил это. Но Сандра поняла только теперь. Истинная опасность таится не в сумерках, а в промежуточной зоне, где свет обманчив. Где добро и зло перепутаны так, что их не различить.

Зло – не во тьме. Оно в тени.

Там-то ему и удается исказить вещи. Монстров не существует, напоминает она себе. Только обычные люди, которые совершают жуткие злодеяния. Поэтому весь секрет заключается в том, чтобы не бояться тьмы, думает Сандра. Ибо все решения – в ее глубинах.

Держа в руках темную фотографию, Сандра склоняется над зажженными свечами. Дует на них, гасит. Их десятки, это занимает какое-то время. По мере того как свечи гаснут, темнота наступает, словно прилив. Все вокруг исчезает.

Закончив, Сандра делает шаг назад. Она больше ничего не видит, она боится, но повторяет себе, что нужно только подождать, и она наконец узнает. Так и в детстве, когда она лежала в постели, перед тем как заснуть, тьма таила в себе угрозу, но стоило глазам привыкнуть, как все возникало вновь, словно по волшебству, – комнатка, игры, куклы – и можно было спать спокойно. Мало-помалу зрение Сандры приспосабливается. Смеркается память о свете, и внезапно она начинает что-то различать снова.