Потерянные девушки Рима

Зверь догнал его и бежал рядом. Вскоре появился второй. И третий. Волки окружили его, сохраняя пока дистанцию. Охотник знал, что стоит ему замедлить бег, как стая набросится на него.

И он не щадил себя. Если бы я только успел забрать из рюкзака пистолет, заряженный снотворным…

Охотник увидел «вольво» на том самом месте, где его оставил. Мимолетное облегчение: еще неизвестно, в порядке ли машина, не трогал ли ее кто-нибудь. Последняя насмешка судьбы. Но сдаваться нельзя. За несколько метров до автомобиля один из волков попытался прыгнуть. Пинок, хотя и не очень сильный, заставил зверя отскочить.

Машина – не мираж, она настоящая.

Охотник подумал, что, если он выберется отсюда, изменится многое. Он вдруг осознал, насколько дорога ему жизнь. Не смерть страшила его, но мысль о том, что он погибнет в таком месте, а как это произойдет, даже и вообразить невозможно.

Нет, только не так, молю тебя.

Он добежал до машины, сам тому не веря. Распахнув дверцу, увидел, что волки остановились. Поняли, что ничего не выйдет, и готовились снова скрыться во мраке. Охотник стал лихорадочно шарить по приборной доске в поисках ключей. Нашел, но все же боялся, что машина не заведется. Однако мотор заурчал. Охотник рассмеялся, все еще не веря себе. Развернул машину, чтобы ехать прочь от города. Все работало как нельзя лучше. Еще ощущался выброс адреналина, но усталость уже давала о себе знать. Из-за избытка молочной кислоты болели мышцы, ломило суставы. Он начинал расслабляться.

Последний взгляд в зеркало заднего вида: его еще испуганные глаза и удаляющийся город-призрак. И тень, поднимающаяся с заднего сиденья.

Но прежде чем охотник успел осмыслить происходящее, на него обрушилась боль, а вслед за нею – тьма.

* * *

Плеск воды привел его в чувство. Капля за каплей сочились с каменного свода. Он мог представить себе подобное место, даже не открывая глаз. Он не хотел смотреть. Но в конце концов глянул.

Он лежал на деревянном столе. Тусклый свет давали три лампочки, подвешенные к потолку. Нити накаливания трепетали при перепадах напряжения. Он слышал гудение электрогенератора, поддерживавшего в них жизнь.

Он был связан и не мог пошевелиться. Но двигаться и не хотелось. Было удобно и так.

Пещера? Нет, подвал. Помещение пропахло плесенью. И еще чем-то. Запах запаянного металла. Цинка. И миазмы смерти, которые ни с чем не спутаешь.

Он с трудом повернул голову, осмотрелся получше. Склеп. На стенах нечто вроде мозаики, четкой, упорядоченной. Было в ней что-то прекрасное и вместе с тем зловещее.

Она состояла из костей.

Поставленные рядом, вдавленные одна в другую. Бедренные и локтевые кости, лопатки. Сплавленные с цинком, покрывавшим гробы, они защищали помещение от радиации.

Ничто иное он и не мог использовать, чтобы обустроить свою нору. Хитро задумано. В насквозь зараженной местности только мертвецы не содержали в себе радиоактивной отравы. Должно быть, он разрыл могилы и построил себе убежище из костей.

Три черепа взирали из полутьмы пустыми глазницами: охотник узнал их. Двое взрослых и ребенок. Настоящий Дима и его родители.

Он приближался, охотник чувствовал это. Поворачиваться необязательно. И так все ясно.

Услышал дыхание, спокойное, размеренное. Рука легла на его лоб, отвела волосы, слипшиеся от пота. Ласково, нежно. Потом человек встал перед ним, поймал его взгляд. Военный камуфляж, драный красный свитер с воротником под горло. Голова сплошь закрыта шапкой-балаклавой, видны только глаза без всякого выражения и клочки нечесаной бороды.

На лице, на той малой части его, какая была открыта, не отражалось никакого чувства. Человек просто проявлял любопытство. Склонил голову, как делают дети, когда пытаются что-то понять. Во взгляде читался вопрос. Глядя на него, охотник понял, что спасения нет.

Человек не ведал сострадания. Не потому, что был злым. Просто никто не научил его этому.

Он держал в руках плюшевого зайца, в рассеянности поглаживая его по голове. Потом отошел. Охотник проследил за ним взглядом. В углу виднелось жалкое ложе из одеял и тряпья. Человек положил туда зайчика, сам уселся, скрестив ноги, и снова уставился на пленника.

Охотник хотел о многом его расспросить. О своей судьбе он догадывался: живым ему отсюда не выйти. Но больше всего его огорчало то, что он так и не узнает ответов. Он вложил в охоту столько сил, он заслужил это. Последние почести, отданные побежденному противнику.

Как происходит метаморфоза? Почему трансформисту необходимо оставлять капли своей крови – что-то вроде собственноручной подписи – всякий раз, когда он крадет чью-то личность?

– Поговори со мной, прошу.

– Поговори со мной, прошу, – повторил тот.

– Скажи что-нибудь.

– Скажи что-нибудь.

Охотник расхохотался.

Тот расхохотался тоже.

– Не шути со мной.

– Не шути со мной.

Тогда охотник понял. Тот не шутил. Он тренировался.