Потерянные сердца

Дакота двигаются быстрее нас, даже при том, что им приходится тащить за собой все пожитки и гнать табуны лошадей, и мы больше не видим их, пока не поднимаемся на вершину холма, откуда виден форт. Форт-Ларами расположен на возвышенности на южном берегу Платта и вместе с горсткой домов окружен большой стеной из сырцового кирпича. Уже сам вид жилищ, построенных не из земли или шестов и шкур, помогает переселенцам воспрянуть духом, чего не случалось уже давно.

Стоянки караванов разбросаны по равнине по обе стороны реки, а дома французских трапперов и их индейских жен липнут к стенам форта и тянутся вдоль берега реки возле переправы. Дакота возводят свои типи в тени деревьев, в стороне от переселенцев, но неподалеку от форта, чтобы удобно было вести торговлю.

Чтобы добраться до форта с северного берега, нужно пересечь Платт. Полки магазинов, полные диковинок, и блага цивилизации манят к себе, но караван Эбботта не готов повторить переправу даже ради них. Большинство мужчин оставляют жен следить за фургонами, стирать и готовить, а сами перебираются через реку, чтобы купить припасов. Я тоже отправляюсь на южный берег, стреножив и оставив с караваном всех своих животных, кроме Самсона и Далилы. Я обещаю Уэббу и Уиллу сюрприз в обмен на то, что они будут приглядывать за моим табуном. Мне нужно купить муки, кофе и вяленого мяса – покидая Сент-Джо, я не собирался в дальнюю дорогу. И хотя я отдал Черной Краске не тот нож, которым обычно пользуюсь, мне не нравится обходиться неполным снаряжением.

Форт напоминает мне Сент-Джо, хотя масштабы здесь меньше. Работа кипит: все торгуют, проверяют товары, мастерят упряжь и пополняют склады. Я пополняю запас муки, мяса и зерна, до упора набивая седельные сумки, и выбираю себе новый нож с рукоятью из оленьего рога. Покупаю стопку бумаги для Наоми, а еще коробку карандашей и ножик, чтобы их точить. Ее башмаки совсем истерлись, так что я беру для нее мокасины из оленьей кожи, такие мягкие, что она их даже не почувствует, когда наденет. В углу вместе со стопкой отложенных кем-то штанов и рубашек лежит зеленое платье на пару оттенков темнее ее глаз. Я хватаю его и покупаю, надеясь, что никто из нашего каравана не застанет меня за этим занятием. Я беру лук и колчан для Уэбба и Уилла, заплечную сумку для Ульфа, чтобы Уинифред и Наоми могли носить малыша с собой, оставляя руки свободными, и новую фетровую шляпу для Уайатта. Я не знаю, что купить Уоррену. Он скучает по Эбигейл, но в лавках Форт-Ларами новую жену не купишь. Я решаю, что всем нам не помешает что-нибудь сладкое, и напоследок беру два фунта конфет, завернутых в коричневую бумагу. Все это обходится мне намного дороже, чем должно бы. Здешний торговый пост – единственное место в округе, где можно что-то купить. Другой возможности не представится до самого Форт-Бриджера, и местные извлекают из этого выгоду.

Я возвращаюсь в лагерь раньше остальных и подхожу к фургонам семейства Мэй, желая вручить подарки, пока Уильям не видит. Я уже решаю молча оставить все, что купил для Наоми, в ее повозке, но меня замечают Уэбб и Уилл. Они подбегают ко мне и с восторженными воплями принимают подарок. Оба засовывают за щеки по карамельке, прежде чем я успеваю задать вопрос об остальных.

– А где Наоми? – спрашиваю я Уэбба, который скачет вокруг меня с луком в руках, приплясывая босыми ногами в подобии воинственного танца и делая вид, будто целится в солнце.

Уилл, прищурившись, рассматривает стрелы, их острые наконечники и оперение, доставая их из колчана по одной, словно меч из ножен.

– Она пошла навестить индейских женщин. И мама тоже. Но мама уже давно вернулась. Она в повозке с Ульфом, – сообщает мне Уилл. – Отнести ей сумку?

Я замираю, ошарашенно уставившись на него.

– Каких таких индейских женщин?

Уилл показывает на дома французских трапперов, стоящие на берегах Платта. Даже издалека видны собаки, дети и женщины, столпившиеся возле домов. У всех трапперов индейские жены. В форте я слышал, как кто-то называл их французскими индейцами, хотя не думаю, что все эти женщины из одного племени.

– Мама говорит, она осталась рисовать. К ней выстроилась целая очередь, – добавляет Уилл. В его голосе не слышится ни капли тревоги.

Я оставляю свои покупки, в том числе подарки для Наоми, в повозке Эбботта и спешу подняться на холм, с трудом сдерживая волнение. Это не мое дело. Я ей не опекун, не муж и не отец. Но я боюсь за нее и мысленно ругаю Уинифред за то, что оставила дочь одну среди незнакомых людей.