Потерянные сокровища

— Это загар. Моя чувствительная ирландская кожа непривычна к такому количеству солнечных лучей.

— Нет, я не про загар. Что-то изменилось в тебе. Твоя осанка и твое… — она откинулась на спинку стула и сощурила глаза. — Ты с кем-то переспала?

— Мол, — возмутилась Кейт и посмотрела на Эмму, которая разглядывала детскую книжку под названием «Голодная-преголодная гусеница», которую прихватила с собой предусмотрительная Молли.

— Я так и знала! Это был тот брутальный австралийский фотограф, с которым ты работаешь над чипсайдской историей, так ведь? Маркус! Я познакомилась с ним, когда мы ходили с тобой на выставку «Тиффани» в Нью-Йорке в прошлом году, помнишь?

— Честно говоря…

— Да что? Это же здорово. Он шикарный! — сделав глоток вина, Молли вопросительно вскинула брови. — Ну, когда вы с ним снова увидитесь?

— Не знаю…

— Не знаешь когда или не знаешь, увидишься ли вообще?

— Похоже, и то и другое, — успела промямлить Кейт, и к ним подошел официант.

Он поставил на стол миски с парящим супом из лобстера и отдельно тарелочку с мелко нарезанным зеленым луком. Эмма получила небольшую порцию пасты и картошку фри. Молли и Кейт не преминули стащить по золотистому кусочку.

— Эй! — замахала на них Эмма. — Это мое!

— Твое! — в один голос подтвердили сестры и расхохотались.

По реке по-прежнему проплывали гребные лодки. Одни гребец привлек внимание Кейт своими мощными взмахами весел. Его мускулистые сильные руки напомнили ей, как крепко обнимал ее Маркус в отеле на Шри-Ланке и как сжал ее на прощание в душном аэропорту Коломбо.

— Ты подала на постдокторантуру? — спросила Молли.

— Пока нет. Думаю, в данный момент это не для меня. Зато я отослала адвокату документы на развод.

— Вот за это и выпьем! — Молли чокнулась своим бокалом о бокал Кейт. — Ну, ты в порядке?

— Да, все хорошо.

Впервые за последние годы она искренне ответила на подобный вопрос. Маркус все еще не прислал ей фотографии кольца шамплеве, и она не знала, когда снова увидит его и будут ли они вообще встречаться. Но в ней появились уверенность и силы, словно она вышла из дома после бури, что пронеслась над головой, и зашагала по свежей, сырой траве.

Телефон Кейт подал звуковой сигнал, она достала его, решив вовсе отключить, но увидела имя «Маркус». Он что, читает ее мысли?

— Извини! Сообщение.

— Никаких телефонов за столом, — подала голос Эмма, помахав тетушке ломтиком жареной картошки.

— Это от него, да? — всполошилась Молли. — Посмотри, как ты покраснела!

— Не выдумывай, — пробурчала Кейт, открывая сообщение.

Здесь просто безумие. Прости, что никак не созвонимся. Послал детальные фотографии кольца. Обрати внимание на последнюю. Скучаю. Целую.

Кольцо Шамплеве

Чипсайд, Лондон, весна 1665 г.

Аврелия вздрогнула от стука в дверь. Они с матерью готовили на кухне традиционные угощения ко дню святителя Николая, но гостей — соседей и любимого Джейкоба — они ожидали лишь вечером на закате. И едва ли это были покупатели, так как все папины клиенты знали, что он со своим учеником отправился по профессиональным делам в Амстердам и Париж. И все же порой наведывались разодетые в шелка и надутые от собственной важности вельможи или купцы, но Аврелия терпеливо объясняла, что им придется подождать, пока не вернется отец.

— Нет, милорд, я не знаю, где папа хранит свой товар, — отвечала она, скрещивая пальцы за спиной.

Стук становился все громче, и Аврелия сказала матери:

— Пойду посмотрю, кто там.

Она поспешила по узкому коридору в прихожую и, отворив дверь, обнаружила на пороге Дирка Дженка — папиного ученика.

— Мистер Дженк! Так вы же еще должны быть с папой в Амстердаме?

— Аврелия, извините за вторжение…

Румяное лицо ученика вмиг побледнело, когда он увидел, что к ним идет хозяйка дома, поглаживая выпирающий под фартуком живот.