Потерянные сокровища

Герти бежала рядом с Эсси, прижимая к груди одной рукой свой дневник. Мужчина в надвинутой на глаза шляпе внезапно оказался у них на пути, и Герти, не сумев увернуться, ударилась об него плечом, потеряла равновесие и распласталась на перроне. Дневник отлетел в сторону, распахнулся, и отдельные листы, которые Герти вырвала, потому что посчитала, что рисунки на них не раскрывали ее замысла, высыпались и, подхваченные ветром, полетели по бетонному перрону, как осенняя листва.

Оправившись от удара, Герти села и подняла дневник, Эсси пыталась собрать разлетающиеся страницы. Она никогда не поддерживала Герти, когда та собиралась выбросить рисунок, который не казался ей идеальным. Не позволяя сестре уничтожать рисунки дома, Эсси не собиралась оставлять их на перроне под ногами людей.

Подхватив первый лист, Эсси узнала разлинованную страницу из бухгалтерской книги, подаренной мистером Ярвудом, и подумала, что ее сердце не сможет вместить всю благодарность, которую она испытывала к соседям за их нескончаемую доброту, с какой они относились к ее семье все эти годы. Они скрывали свои собственные печали, но со всей душой откликались на беды Эсси и девочек.

Со страницы на Эсси смотрели смеющиеся мордочки близняшек. Сходство было такое, что у нее перехватило дыхание. Рядом с близнецами Герти нарисовала еще свою пуговицу и негодяя петуха, который вечно вырывал всю зелень на их заднем дворе. Но на рисунке петух выглядел величаво, взгляд осмысленный, а гребень гордо стоит торчком. Нарисованные простым карандашом, рисунки Герти оживали.

Мужчина с кожаным портфелем наступил на другой лист, который прилип к подошве его ботинка. Наклонившись, он отлепил листок.

— Благодарю вас, сэр, — пролепетала Эсси, выхватывая у него лист.

Наспех вытерев с него грязь рукавом, она быстро собрала остальные страницы. Сунув их в карман своего передника, Эсси снова схватила сестру за руку и потащила в вагон. Служащий на перроне подал сигнальный свисток. Только сестры успели заскочить в вагон, как двери закрылись.

Все последующие годы Эсси будет вспоминать этот день: как они бежали по перрону, как, заскочив в вагон, она плюхнулась на свое место рядом с Герти и решила не выуживать собранные страницы из кармана своего передника. Тогда она не заметила, что в этот момент в другой карман ее передника трясущаяся рука Герти сунула маленький конверт.

Расположившись у окна, Герти открыла свой дневник и принялась зарисовывать затейливые переплетения узоров, которые образовывали железные арочные перекрытия перронного навеса.

Герти погрузилась в другой мир, состоящий из света и теней, и уже забыла о переполохе на платформе.

Эсси чувствовала, что ей нужно пропитаться существом этой девочки. Этим моментом. До того, как ее семья и ее сердце навсегда разорвутся напополам.

Никто никогда не говорил Эсси, что, совершая правильный поступок, можно получить самую глубокую душевную рану.

Глава 30 Кейт

Бостон, наши дни

Кейт, стоя у окна своего рабочего кабинета и потягивая из чашки горячий шоколад, любовалась игрой полуденного света в золотистой листве парковых деревьев. Маркус возился возле двери, то раскачивая ее взад-вперед, то приподнимая и опуская. Он потратил полдня, чтобы перевесить разболтавшуюся и скрипевшую дверь, и теперь проверял надежность петель.

— Я как раз собиралась заняться ею, — обронила Кейт.

— Безусловно! — отозвался Маркус, улыбаясь. — Заодно и капающим краном в душе наверху.

Кейт хотела возразить, но передумала. Она и вправду собиралась все это починить, но в последнее время так редко бывала дома подолгу, что просто не успевала нанять специалистов. А если удавалось побыть подольше, то была так плотно занята другими делами, что на это совсем не оставалось времени. И в конце концов эта забота о ремонте, преследовавшая ее повсюду, утихла сама по себе. Всю прошлую неделю Кейт в промежутках между работой над статьей о чипсайдовских драгоценностях находила удовольствие в прополке Эссиных грядок для зелени и высадки семян, надеясь, что увидит их цветение.

Маркус отчитал свою лекцию в Бостонском фотографическом обществе и заселился в кабинет прадедушки Кейт, располагавшийся на первом этаже луисбургского дома. В скором времени ему уже надо было возвращаться в Австралию на выпускной Оливии. Он планировал задержаться в Сиднее на несколько недель, чтобы обновить свою квартиру. Лив обещала помочь — за эти несколько недель покраски и облицовочных работ она запросила половину стоимости намечавшейся поездки в Европу. Рассказывая об этой сделке, Маркус задумчиво ухмылялся.

— Будет весело. Хотя я сомневаюсь в выборе ее цветового решения… Я-то представлял себе холодно-серые цвета плюс белый — в скандинавском стиле, а она, судя по всему, думает о лете в Сардинии. Похоже, буду жить, как во фруктовом салате!