Потерянные страницы

Если бы я поддался его настроению, то он удовлетворил бы свои амбиции, и показал бы остальным, что лучший всадник и стрелок среди курсантов является послушным исполнителем его воли, желаний и капризов. Я думал и о том, что, возможно, я бы оставил без ответа тот поступок, который был совершен в отношении меня, если бы на месте Сахнова оказался кто-нибудь другой. Мне не нравились манеры его поведения, но я не испытывал ненависти по отношению к нему. Я хотел лишь отплатить ему тем же, дальше этого я ничего не замышлял. И если бы не его последующие действия, то, наверное, ничего бы и не случилось. Он сам замыслил эту дуэль из-за своего самодурства, именно в тот день, когда был выставлен на посмешище. Он даже не думал о последствиях. Своим поступком он хотел заставить забыть то, что произошло с ним. Это он сделал из боязни, того что все запомнили бы, как курсанты его проводили с навозом из училища. Он хотел, чтобы его запомнили бесстрашным, – таким, кто может и на дуэль вызвать. Но кого, шестнадцатилетнего мальчика? А может он думал, что я заплачу от страха, и он оставил бы сцену победителем? Почему он ничего не сказал мне, когда мы один на один встретились в конюшне, почему отвел глаза? Именно потому, что он хотел сделать это в присутствии других, чтобы все увидели. Один он и не посмел бы. Фанфаронство было его главным способом удовлетворять свое честолюбие. Прошло время, и, возможно, кто-то напомнил ему о дуэли. Тогда напугало уже его то, что вдруг распространятся слухи о том, что он избегает назначенной дуэли, и что он вновь окажется в неловкой ситуации уже во второй раз. Поэтому, с замиранием сердца, но он, все-таки, назначил мне время дуэли, так как ему надо было реабилитироватьсяв чьих-то глазах. И опять он поддался страху и сделал этот шаг. Похоже, он, вообще, был заложником своих страхов. В конце же концов, он предстал и перед страхом самой смерти, который перекрыл все остальные страхи, и превратил его в ничтожество. Еще больший страх поселился в его душе, и его глаза выдавали это.

Если надо убивать, то именно такого человека, иначе в течение всей его жизни его трусость погубила бы уйму людей.

Трусливый человек это – гнездо зла. Боязнь смерти должна быть у любого живого и духовного существа, так явил нас всех на свет господь Бог, это было Его обязательным условием для нашего существования. Но разве может человек бояться потери золота, благополучия и им же выдуманного величия, а не господа Бога? И для этого оправдывать всякое безобразие? Разве такой человек заслуживает Божьей благодати и покровительства? Если явление человека на свет связано с искупительной миссией, то он не должен мечтать о золоте и благополучии, он должен всю жизнь страдать. Даже его желание смерти не будет исполнено, так как он покрыт невидимой броней, которая хранит его ото всех бед, до тех пор, пока он не исчерпает свою миссию на этом свете. После этого человек будто бы чувствует облегчение, но он остается без функции. Его жизнь теряет свою цену, даже если внешне он хорошо смотрится. Не имеет значения и то, когда и как он покинет этот мир. Его жизнь была истинной тогда, когда он мучился. Кто-то всегда является на свет для мучений, для уплаты дани вместо других. У всех народов всегда были и будут свои плательщики налогов перед Богом. Счастлив тот мученик, который знает, зачем явился на свет, и который честно выполнил свою миссию перед Богом.

Мне часто снился отец, он утешал и успокаивал меня, он являлся ко мне и во сне, и наяву. Во время видения, он часто говорил мне: ты сумел сделать то, с чем другие не смогли справиться. Уже было время мне уходить, так как я познал истину. Видно, отяжелевшей, но возвышенной душе было уже трудно жить в теле. Ты помог мне и освободил мою душу, но на тебя возложена и новая миссия. Для этого, в ответ на твое добро, я отдал тебе частицу своей души. На тебя потому и была возложена эта миссия, чтобы ты взял на себя свою долю страдания, так как это было определено тебе судьбой со дня твоего рождения. Сначала я думал, что он этим только успокаивает меня, но потом, когда я познал много чего еще, постепенно я глубже вник в его слова. Однажды, во время видения, он сказал мне: Дима Сахнов был не тем человеком, который мог убить тебя, точно так же, как и те, которые пыталисьубить меня. Это доля особенных людей, поэтому именно твоими руками мне было суждено освободится от мучений.

Со временем я все больше убеждался, что мой отец был не просто абреком, он был необыкновенной личностью. Чем больше я слышал о его жизни, о том, какой он прошел путь, как боролсяс несправедливостью и бесчеловечностью, и наконец – с самой Империей, тем больше я ощущал в себе чувство любви и гордости за него. Он, ушедший из этой жизни моими руками, одержал победу надо мной, покорил мое сознание и душу. Он одарил меня честью, ободрил меня и указал путь, которому я должен был следовать. Его душа долго не оставляла меня.

Николай Шитовец

Его Сиятельству

Графу Игорю Дмитриевичу