Потерянный

Жрец понимающе кивнул, но ответить не успел. В тишине раздались торопливые, шлепающие шаги и существо, зовущееся Люком, снова вошло в зал. На этот раз с большим подносом в тонюсеньких руках. Люк ловко запрыгнул на лестницу рядом со столом, плюхнул поднос о столешницу и четким движением метнул бокал и тарелку Князю. Поставил графин и открыл стоявшее на подносе блюдо, в котором оказалось нечто, похожее на три кусочка хлеба. Люк деловито разложил куски по тарелкам и уселся на своё место, не предложив ни вилок, ни ножей, но Жреца это не смутило.

– Мой слуга готовит традиционную для своего народа еду. Мне она по вкусу, – объяснил он, разлив вино по бокалам и взяв свою корочку в руку.

Азаир отломил кусочек и отправил себе в рот. Неприглядное на вид блюдо было приятным на вкус и просто таяло во рту, а небольшой порции оказалось вполне достаточным, чтобы утолить голод.

– Спасибо, очень вкусно, – поблагодарил Жрец слугу.

– Не напрягайся, господин, – грубовато пробурчал Люк. Азаир с интересом взглянул на него. Оказалось, что карлик всё же умел говорить.

*****

После ужина Жрец провёл Азаира к источнику и оставил со слугой, предварительно шепнув тому что-то на ухо. Неприветливый коротышка кивнул и занялся гостем. Помог раздеться и опуститься в клубящуюся парами, теплую воду. «Постарайтесь расслабиться», – тихо шепнул Люк Азаиру. От его прежней ворчливости не осталось и следа. Он сосредоточенно занялся умыванием, долго и тщательно намывал своего подопечного, начистил каждый ноготок. Вымыл и аккуратно заплёл волосы, дотошно волосок к волоску. Осмотрел и остался доволен.

Когда Азаир выбрался из источника, он был уже не он. Его осязание изменилось. Звуки доносились откуда-то издалека, словно уши обложили толстым слоем ваты, а пространство вокруг стало размыто-неопределённым и ему казалось, что пока он принимал ванную, кто-то подмыл контуры грота. Всё текло, проплывало мимо, не затрагивая его сознания, а перед глазами стоял лишь зовущий за собой карлик. Азаир не помнил, как тот аккуратно вытер и завернул его в просторную робу, не осознавал, передвигает ли ноги сам или же его перенесли в другое помещение. Он опомнился лишь у длинного жертвенного алтаря, в изголовье которого уже стоял Жрец. Азаир разглядел его обнаженный торс, клеймо на груди и въевшиеся в мускулы следы от оков: широкие полосы на предплечьях, запястьях, шее и прерывистые следы цепей, исполосовавших руки и торс. Жрец подошёл к Князю, осторожно уложил его на каменное ложе и распахнул робу.

– Я разотру твоё тело. Сначала ты потеряешь способность двигаться и говорить, – предупредил он, черпая мазь из чаши в руках слуги, – после этого войдёшь в транс и твоё путешествие начнётся.

– Жрец, – произнёс Азаир непохожим на себя голосом, – если я не вернусь, не рассказывай, что ты к этому причастен. Пусть я просто исчезну.

– Ты вернёшься. Всё будет хорошо, – заверил его Жрец.

Он капнул мазью на лоб и Азаир почувствовал, как холодная волна захлестнула его, прокатилась от головы до самых кончиков пальцев. Конечности окаменели и он чувствовал лишь обжигающие холодом прикосновения Жреца, тщательно втирающего мазь в уже не принадлежавшее ему тело.