Потерянный

– У тебя буду я. Скажем, я буду приезжать к тебе каждые две недели. Если понадобится, чаще. Отдельные темы ты можешь обсуждать с Галом, не посвящая в подробности зачем и почему. И если тебе будет нужен кто-то ещё, только скажи, я доставлю любого.

– Ты умеешь создать условия.

– Так ты согласен?

– На бумажную работу – да. С удовольствием. Насчет остального… Мне нужно время, чтобы подумать.

– Конечно. Я же сказал: сначала каноны, а там видно будет. Две недели этот же день?

– Хорошо, – согласился Слепой. – Ты остановился неподалеку?

– Ага. Во дворце короля.

– Неплохая шутка.

– Я тоже так считаю, – самодовольно и на полном серьезе произнёс Азаир. Слепой почувствовал тепло на кончиках пальцев и догадался, что тот расплылся в улыбке, прям сиял.

– А серьёзно? – уточнил он.

– Более чем серьёзно. Служу будущему королю. Охрана, – Азаир наслаждался шокированным состоянием Слепого. Внезапно он замер и настороженно спросил: – Кого-то ждёшь?

– Нет, – Слепой прислушался, – это Гал. Странно, сегодня не его день.

– Он видел меня утром на площади.

– Поговоришь с ним?

– Не сейчас, – быстро ответил Азаир и Слепой почувствовал легкое дуновение. «Исчез», – понял он и провёл рукой по столику.

– Чашку украл, – изумлённо пробормотал Слепой себе под нос и пошёл открывать дверь.

*****

В дверях действительно стоял Гал. «Можно?» – спросил он Слепого. Тот посторонился и пригласил его в гостиную. Гал задержался у столика.

– Хозяином пахнет, – сказал он негромко.

– Неужели? А я не чувствую, – удивился Слепой, его обоняние с потерей зрения обострилось, но он не улавливал запах, о котором говорил Гал.

– Ну, да. В моей второй жизни запахи меня преследуют, – пояснил тот. – Он был здесь?

– Ушёл незадолго до тебя.

– Понятно. А я-то уж боялся, что крыша едет. Видел его на площади с правительственным кортежем. Значит, он в городе. Надолго?

– Не сказал. Но вроде как собирается появляться иногда, – уклончиво ответил Слепой, надеясь, что Гал не станет допрашивать с пристрастием, а тот уже сменил тему:

– Извини, что я к тебе сегодня вот так завалился… Хотел предупредить. Послезавтра меня пригласили на церемонию, так что не смогу к тебе прийти. Продолжим, как вернусь?

– Конечно. Можем повторить прошлый урок сейчас, если ты готов.

Гал согласился и уселся за стол.

*****

Гал терпеть не мог эту организацию, они попортили ему – да и многим другим – столько крови. Из-за них он практически умер, ходит в маске и, всё же, вынужден делать вид, что всё это ему по нраву. В последнее время его по большей части приглашали на бои и какие-то оккультно-фанатические церемонии для извращенцев с воспалённым воображением. И то, и другое было омерзительно, но действительно страшные вещи происходили в узком кругу, в который посторонние не допускались. Но Гал был в курсе, когда-то он сам был частью этих элитных развлечений, целью которых были полная промывка мозгов, подчинение и создание беспрекословных и верных слуг. От воспоминаний о своём прошлом Гала мутило. Каждый раз ему приходилось пересиливать себя и изо всех сил сдерживаться, чтобы не свернуть кому-нибудь шею. Но приказ есть приказ. Раз уж хозяин сказал, что так надо, то ему ничего не оставалось, как наблюдать, отыскивать что-то необычное, а потом докладывать Азаиру. В этот раз всё было, как всегда. Куча извращенцев радовалась страданиям несчастных, которых истязали и заставляли драться. Ничего особенного, известное дело. Но вдруг Гал учуял какой-то непривычный приторный запах, он оглянулся: в дальнем углу промелькнула огромная тень и запах исчез. Гал тряхнул головой и снова погрузился в созерцание происходящего. Он ещё пару раз бросал взгляд в ту сторону, но больше ничего не видел и не чувствовал.

Задания

Гал прибыл чуть раньше условленного срока и терпеливо ждал своего хозяина у руин. Они встречались здесь каждый год. Гал отчитывался о своих успехах, проделанной работе, получал новое задание. Пару дней они проводили вместе в песках, как прежде. Два дня и две ночи у костра со своим другом – а в глубине души именно таковым он Азаира и считал – придавали Галу сил. Этой встречи хватало ему на целый год. После неё он мог делать всё, что нужно; жить без сомнений и не задаваться бессмысленными вопросами.