Потерянный альбом

— И мгновенно об этом пожалел, сразу же, как только понял, что наделал; как бы, потом сам себя корил — но откуда же мне было знать…; все случилось, когда я был у сестры, в прошлую среду, работал на втором этаже; дело в том, что несколько лет назад я установил у себя в комнате отдыха, в подвале, довольно хитроумное трековое освещение, с регуляторами, шарнирами и другими красивыми фишками; оно идет от барной стойки до самого аквариума, восемь отдельных ламп; и помню, моя сестра — ее зовут Нина, — когда наконец увидела освещение, сделала несколько комплиментов; вообще-то мне было приятно, что она вообще обратила внимание, и поэтому ее добрые слова тронули особенно; потом, пару недель назад, она мне звонит и говорит, что ее муж — его зовут Дэррил — решил перенести все свои тренажеры в комнату на втором этаже их дома и подумал, что лучше всего там будет с трековым освещением; комната сравнительно маленькая, объяснила она, и всего с одним окошком в углу; с трековым освещением, решили они, свет станет непрямым и мягким, и будет максимальная гибкость для настройки лампочек, чтобы не бликовали в зеркалах от пола до потолка, которые Дэррил самостоятельно повесил на все четыре стены; ну, ей даже просить не пришлось: я был только рад помочь и тут же предложил свои услуги; я с ними маловато вижусь, и поэтому радовался возможности посидеть с ними долго и неформально, — когда пересекаешься на свадьбах и всем таком, это просто не то, по крайней мере для меня; так что наконец я приехал к ним в прошлую среду и после вкусного перекуса в патио — сэндвичи с итальянским хлебом — принялся за работу; мы без проблем решили, куда вешаем лампы, а дальше уже оставалась довольно простая установка, значительно меньше, чем у меня в подвале; но только потом, уже стоя на приставной лестнице и закрепляя на потолке электрический провод, я отдал должное тому, что там сварганил для своих тренировок Дэррил: в комнате от одной зеркальной стены торчали длинная низкая скамейка — видимо, для жима лежа — и кожаное сиденье без спинки — это, по-моему, для каких-то упражнений на пресс; еще широкая подставка с кучей длинных грифов, и стопки тяжелых на вид дисков, и вторая подставка с гантелями; по периметру на полу разложены были несколько ребристых, чтобы не поскользнуться, матов, угольно-черных, а в углу — маленький планшет с небольшой стопкой линованных страниц; Дэррил сидел на скамье, вроде бы чинил один зажим, чтобы блин не съезжал с грифа, и тут мне понадобилось передвинуть лестницу; я уже прибил провод дотуда, докуда дотягивалась рука из первого положения, и поэтому понадобилось перейти под провисающим проводом поближе к стене; (еще я заметил, что из-за зеркала будет непросто закрепить провод на стыке стены и потолка так, чтобы он не бросался в глаза; но свои опасения решил держать при себе;) и только я слез по лестнице и переставил ее, как входит Нина с гантелями из подвала, — она могла поднять только по две за одну ходку, по одной в руке; она принесла гантели Дэррилу, тот показал, куда на подставке их вешать; потом она подошла глянуть, как дела у меня; я закончил с крепежом и взглянул на нее сверху, и тут увидел, что она поводит ногой по полу — она ходила в одних чулках; я спросил, в чем дело, и она ответила, мол, ей показалось, будто она на что-то наступила; и в самом деле: она наклонилась и подняла канцелярскую кнопку, с покрашенным в белое плоским концом; я тут же ее узнал; Ой, говорю: прости; и тогда объяснил, что нашел кнопку в потолке, когда вешал лампу, и вытащил; видимо, она скатилась со ступеньки, пока я переносил лестницу, сказал я; но тут увидел, что Нина просто стоит и смотрит на кнопку, вертит в руке и пробует острый конец указательным пальцем; все еще не поднимая глаз, убирает прядь волос от лица, за ухо; Это от его мобиля, сказала она тогда, медленно, все еще не отрываясь глазами от кнопки; должно быть, это от мобиля Джереми, — и тут Дэррил как вскочит со скамьи, как бросит зажим, над которым работал, — тот отлетел на середину комнаты, — и ринулся вон, зацепив и развернув Нину; секунду она мешкала, потом выбежала в коридор за ним; Дэррил, услышал я тогда: Эй, Дэррил… подожди…; но тут услышал, как хлопнула дверь, а потом — тишина; секунд через десять Нина вернулась в тренажерную — медленно, понурив голову, — и, запинаясь, извинилась за, как она сказала, грубость мужа; глаза она так и не поднимала; со своего места на лестнице я видел в зеркале за ней, что правую руку она держит за спиной и сжимает в кулак; я спустился и обнял ее; она вжалась лицом мне в плечо; я обхватил ее руками; я чувствовал и слышал, как она борется со слезами; Ох, он, сказала она тогда: он…; и я ответил Все хорошо, Нина, все будет хорошо…; гладил ее по волосам; и потом она сказала Прости — правда, прости; и потом подняла на меня блестящие глаза, и отвернулась, и приложила руку к виску; пожалуйста, извини меня, сказала она: извини нас; Дэррил мне говорил, много раз говорил, что, когда мы дома, он не желает слышать имя Джереми…