Читаем Потерянный альбом полностью

— Без них большинства из нас здесь вообще бы не было, читаю я…

— И чрезвычайно неприятно представлять, как столь безответственные действия могут сказаться на местной экономике, читаю я…

— В частности, на рабочих местах, читаю я…

— Никто здесь не хочет новых сокращений, читаю я…

— И потом в статье, помню, было что-то о ГКР, о группе, в которой работает эта женщина…

— И я читаю, что это мелкая группа, они работают из подвала дома, где живет одна из них…

— И что на данный момент они готовят план по сбору денег на оплату почтовых расходов, читаю я…

— И все это читаешь и думаешь: поверить, сука, не могу, поверить, сука, не могу, что же эти люди пытаются провернуть…

— Я хочу сказать, что они там о себе возомнили?..

— Я хочу сказать, разве они не видят, что тут творится?..

— Все страдают; я хочу сказать, зачем делать еще хуже…

— Правда не понимаю таких людей…

— Но, в конце концов, типа, это улеглось, все улеглось, и тогда я возвращаюсь в гостиную и присаживаюсь; но потом, почти сразу, опять накатывает, почти сразу же, и я бегу назад, и в этот раз не успеваю, меня вырвало на раковину, сбоку, и еще попало на пол и на стену…

— И вот я цепляюсь за перила, и локти, и плечи, и колени трясутся, я держусь обеими руками и трясусь…

— И тогда, стоило выключить телевизор, до меня дошло, что все вернулось, — потому что оно уже почти забылось, за шесть-семь лет почти забылось, на что это похоже; но это точно оно, все то же самое, в ушах тот же звон, тот же стальной звон…

— И когда я вхожу на кухню…

— И когда я сворачиваю на Эткинсон-стрит по дороге на работу…

— Пока я спускаюсь на первый этаж…

— И включаю радио…

— Я слышу по радио, по KTGE…

— Слышу, что вмешалось EPA…

— Слышу, что местное EPA собирается провести, как это называется, проверку качества воды всего города…

— Из-за обнаруженного документа, слышу тут я…

— Я слышу, они пройдутся по всему городу…

— Я тут слышу, что решило вмешаться правительство…

— И я ловлю себя на мысли, знаешь, так больше не может продолжаться, я так больше не могу…

— Что они там найдут, ловлю я себя на мысли…

— И я думаю, Хрен знает, что они там найдут…

— И я думаю, знаешь, давно пора, чтобы уже кто-то что-то сделал, что-то конкретное; пусть проверяют: я хочу, чтобы они проверили…

— Но, что бы ни случилось, надеюсь, они ничего не найдут…

— Надеюсь, они не…

— Молюсь богу, я просто молюсь богу…

— Потому что нам и так уже тяжело, я знаю…

— Так тяжело, и я…

— Месяцами, уже годами, и я…

— Уже прошли годы, и я…

— И теперь станет совсем невмоготу, я нисколько не сомневаюсь, что станет невмоготу…

— Я и так почти ни с кем не вижусь…

— Я уже два года вообще ни с кем не вижусь…

— Не получалось ни с кем встретиться много лет

— И я уже не против занизить ожидания, умерить свои желания…

— Я не против пойти на компромиссы…

— Я не против пойти на всяческие уступки…

— В смысле, теперь я уже приму почти что угодно…

— У меня и так уже спад больше чем на тридцать пять процентов…

— Четыре года назад, в начале, у меня было 84,9…

— А потом мы скинули вообще до 79…

— И теперь сижу на 59…

— Я уже соглашусь на любые деньги, а ведь это хороший двухуровневый дом на Молден-стрит…

— Потому что я не из тех, кто может просто уйти…

— Как бы, я не хочу просто уйти…

— Я не перенесу такие потери…

— Для меня это просто невозможно

— Я не могу уйти…

— И моей надеждой, моим планом всегда было на этот доход отправить сына в колледж…

— По плану это все на безбедную старость…

— Но теперь риелторы не хотят даже принимать данные о новых домах; они смеются в лицо; например, в мою последнюю попытку…

— А цены везде так задирают, я уже даже и не мечтаю купить…

— Я даже не могу себе позволить снять что-нибудь другое…

— Но почему мы должны куда-то переезжать?; я имею в виду, мы просто попадем в другой город с такой же проблемой; эта проблема есть везде; откуда знать, что мы не переезжаем в такой же кошмар?; все городки одинаковы…

— И все равно я не могу даже потешить себя фантазией, что у меня что-то получится, после утвержденного в прошлом году кодекса…

— По кодексу на газон нельзя ставить табличку Продается, — ну слушайте…

— Нельзя даже рассказать о своей ситуации; нельзя сделать так, чтобы тебя услышали; нельзя даже что-то самостоятельно предпринять; ну слушайте…

— Мне не нужен штраф в пятьсот долларов…

— Ну слушайте, мне наплевать, что городскому совету кажется, будто на продажу выставлено слишком много домов; мне плевать, если таблички Продается для них смахивают на флаги капитуляции; я хочу честную возможность…

— Больше мне ничего не надо…

— Послушайте: я плачу налоги; так за что я плачу налоги…

— А теперь, теперь я слышу, что вмешалось управление здравоохранения…

— Управление здравоохранения Миссури, я по радио так слышу, оно…

— Управление здравоохранения штата проведет исследование, слышу я; они исследуют…

— Они будут все обходить, смотреть больничные карты, общаться с врачами, так я слышу…

— И им явно что-то известно, или они что-то слышали, или я уже не знаю…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Птичий рынок
Птичий рынок

"Птичий рынок" – новый сборник рассказов известных писателей, продолжающий традиции бестселлеров "Москва: место встречи" и "В Питере жить": тридцать семь авторов под одной обложкой.Герои книги – животные домашние: кот Евгения Водолазкина, Анны Матвеевой, Александра Гениса, такса Дмитрия Воденникова, осел в рассказе Наринэ Абгарян, плюшевый щенок у Людмилы Улицкой, козел у Романа Сенчина, муравьи Алексея Сальникова; и недомашние: лобстер Себастьян, которого Татьяна Толстая увидела в аквариуме и подружилась, медуза-крестовик, ужалившая Василия Авченко в Амурском заливе, удав Андрея Филимонова, путешествующий по канализации, и крокодил, у которого взяла интервью Ксения Букша… Составители сборника – издатель Елена Шубина и редактор Алла Шлыкова. Издание иллюстрировано рисунками молодой петербургской художницы Арины Обух.

Александр Александрович Генис , Дмитрий Воденников , Екатерина Робертовна Рождественская , Олег Зоберн , Павел Васильевич Крусанов

Фантастика / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Мистика / Современная проза
первый раунд
первый раунд

Романтика каратэ времён Перестройки памятна многим кому за 30. Первая книга трилогии «Каратила» рассказывает о становлении бойца в небольшом городке на Северном Кавказе. Егор Андреев, простой СЂСѓСЃСЃРєРёР№ парень, живущий в непростом месте и в непростое время, с детства не отличался особыми физическими кондициями. Однако для новичка грубая сила не главное, главное — сила РґСѓС…а. Егор фанатично влюбляется в загадочное и запрещенное в Советском РЎРѕСЋР·е каратэ. РџСЂРѕР№дя жесточайший отбор в полуподпольную секцию, он начинает упорные тренировки, в результате которых постепенно меняется и физически и РґСѓС…овно, закаляясь в преодолении трудностей и в Р±РѕСЂСЊР±е с самим СЃРѕР±РѕР№. Каратэ дало ему РІСЃС': хороших учителей, верных друзей, уверенность в себе и способность с честью и достоинством выходить из тяжелых жизненных испытаний. Чем жили каратисты той славной СЌРїРѕС…и, как развивалось Движение, во что эволюционировал самурайский РґСѓС… фанатичных спортсменов — РІСЃС' это рассказывает человек, наблюдавший процесс изнутри. Р

Андрей Владимирович Поповский , Леонид Бабанский

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Боевики / Современная проза / Боевик / Детективы