Потерянный город Обезьяньего бога

«Мы приземлились, – вспоминал Крис, – и пилот сказал, что у нас есть два часа». Но трава оказалась такой густой и высокой, что за полтора часа они преодолели всего тысячу футов, прорубаясь с помощью мачете сквозь жесткие, толстые стебли. Они не видели ничего перед собой и все время боялись напороться на змею. Но когда они вышли за пределы поймы и забрались на плоскую прибрежную возвышенность, перед ними предстало удивительное зрелище. «Мы увидели бесконечные площади, – сказал Крис, – окруженные небольшими насыпями. Они уходили далеко-далеко. Этот участок гораздо больше У1, он просто огромен. Там обитало множество людей». Долина У3 выглядела такой же девственной, как и У1. Все говорило о том, что сюда много веков не ступала нога человека, – местные жители никак не используют эти земли. Пока что они остаются неисследованными, если не считать двух коротких разведывательных полетов.

Около полудня в лагерь вернулся Марк Плоткин с черепахой в руках. Мне было интересно узнать о том, что он, этноботаник, специалист по дождевым лесам, увидел в долине.

– Мы пошли вверх по реке, – сказал он. – Искали свидетельства недавнего пребывания человека, но ничего не нашли. Зато увидели много полезных растений. – И он на одном дыхании принялся перечислять: имбирь, применяемый для лечения рака; растение отряда фиговых, использовавшееся шаманами; пробковое дерево; бросимум, самый большой из всех виденных им, – это дерево дает плоды и очень питательные орехи; вирола для лечения грибковых инфекций и изготовления галлюциногенных снадобий, используемых при сакральных церемониях. – Не вижу никаких деревьев или растений, которые указывали бы на недавнее пребывание человека. Я искал перцы, но не нашел. И никаких следов Castilla.

Он пояснил, что дерево Castilla elastica имело большое значение для древних майя, давая каучук, из которого изготавливали мячи для священных игр. Не видел он и красного дерева.

– Незаконные вырубки леса, – сказал он, подтверждая то, что я уже слышал от других, – ведутся не ради красного дерева, а ради участков для выпаса скота.

Он столкнулся с огромной стаей паукообразных обезьян, гораздо более многочисленной, чем семейка над моей палаткой.

– Эти животные подвергаются истреблению в первую очередь, – сказал он. – Если паукообразные обезьяны не убегают, а смотрят на вас, это исключительный случай.

Позднее Крис Фишер спустился вниз по реке и столкнулся с еще одной большой обезьяньей стаей: животные сидели на дереве над рекой и поедали цветы. Увидев Криса, они заверещали и принялись угрожающе раскачивать ветки. В Крисе проснулся примат, он принялся ухать и раскачивать кусты, а обезьяны закидывали его цветами.

На Плоткина долина произвела неизгладимое впечатление. Он сказал, что за все годы его странствий по джунглям ни разу не видел ничего подобного.

– Несомненно, это один из самых девственных лесов в Центральной Америке, – сказал он. – Значение этого места трудно переоценить. Впечатляющие руины, нетронутые джунгли – все это здесь есть. Я тридцать лет исследую американские дождевые леса, но никогда не видел такого собрания артефактов. И вероятно, уже не увижу».

Я спросил у него как у специалиста по сохранению дождевых лесов: что нужно сделать для сохранения долины?

– Консервация – это духовная практика, – сказал он. – Мы нашли одно из самых важных на земле мест, нетронутых человеком. Это место прежде было покинутым, но теперь все не так! Мы живем в мире, который сходит с ума в поисках ресурсов. Теперь любой может увидеть эту территорию благодаря сервису «Гугл планета Земля». Если не предпринять мер для его защиты, оно исчезнет. Все в мире уязвимо. Меня поражает, что оно до сих пор не разграблено.

– Так что нужно сделать? – спросил я. – Создать национальный парк?

– Эти края уже считаются биосферным заповедником. А где охрана? Беда в том, что люди объявляют территорию национальным парком и думают, что выиграли войну. Совсем нет. Это только первый шаг – одно сражение в длительной войне. Экспедиция полезна хотя бы тем, что вы привлекаете внимание к этому месту, и, возможно, его удастся спасти. В противном случае оно долго не протянет. Вы же видели порубки неподалеку. Еще несколько лет, и все исчезнет навсегда.

Той ночью опять шел дождь. Я удивился, увидев, что Дэйв Йодер собирает свои камеры и переносное освещение и укладывает в рюкзак. Он сказал, что недоволен своими фотографиями тайника. Проникавший туда дневной свет был слишком слабым. Он пойдет туда в темноте с Салли, чтобы «подкрасить артефакты искусственным светом». Это нелегкое дело: камера устанавливается на треноге, затвор открывается, и фотограф освещает объекты под разными углами, чтобы подчеркнуть определенные детали и создать атмосферу театральности и таинственности.

– Вы с ума сошли, – сказал я. – Идти туда в кромешной темноте, среди змей, под дождем, тонуть в грязи по самые яйца, взбираться по склону с тонной аппаратуры на спине? Вы себя угробите.