Потерянный мальчишка

И при этом Сэл был еще и хорошим и добрым ко всем мальчишкам, особенно к Чарли, и это в нем мне понравилось, потому что все остальные про Чарли не помнили. Они не обижали его, но он за ними не мог угнаться – и они про него забывали. А вот Сэл про него помнил, и ждал его, и шел рядом с ним, когда малыш застенчиво показывал ему, где лучше всего копать червяков.

Очень скоро Сэл стал общим любимцем, потому что умел вести себя так, что всем было рядом с ним хорошо. Сэл умел доставить радость простой улыбкой: когда я видел блеск его мелких белых зубов, у меня в животе становилось тепло. Чуть ли не самыми счастливыми моими днями на острове были те дни перед той мерзкой Битвой, когда мы с Сэлом и Чарли уходили от остальных и бродили одни.

Питер наблюдал за всем этим и притворялся, будто все хорошо, будто его нисколько не волнует, что этот новичок отнял меня у него даже сильнее, чем Чарли. Он даже притворялся, будто Чарли не так уж его раздражает.

Он притворялся – но я видел, как он за ними наблюдает.

Он наблюдал за Сэлом и Чарли как тот подлый злобный крокодил из его истории – тот, который дожидался, когда настанет его час.

Питер привел Сэла на остров, и Сэл навсегда все для нас изменил, хоть я и не догадывался, что именно случится.

Я тогда был всего лишь мальчишкой.

Часть II Битва

Глава 9

Я знал, что та история с сожженным пиратским лагерем принесет больше неприятностей, чем рассчитывал Питер. Он сжег их лагерь и скормил их капитана Многоглазу – и решил, что между нами и ими ничего не изменится. Мы все так же будем устраивать налеты, а они будут стараться нас убить, но все это будет весело.

Хотя никто из преследовавших Питера в тот день не выжил, остальные пираты наверняка знали, кто виноват. Я считал, что они будут знать, кого искать, когда придет время мести – и так и сказал.

– Нет! – фыркнул Питер. – Они уйдут отсюда. Уплывут куда-нибудь. Зачем им здесь оставаться? Их лагерь со всеми припасами сгорел. Я не сжег их корабль, хотя мог бы. Я его оставил, чтобы они могли уплыть и найти нового капитана. А потом они ему скажут, что он может узнать секрет, как всегда оставаться молодым, и они снова сюда приплывут, и тогда мы здорово повеселимся, сражаясь друг с другом.

Он со смехом хлопнул меня по плечу.

– А ты знал, что они думают, будто это какой-то родник? Не знаю, откуда у них такая идея, но я слышал, как они об этом разговаривали, когда поджигал их лагерь. Они решили, что выльют ром из своих бутылок и наполнят их «молодильной водой». Пираты такие тупые!

Я не считал пиратов настолько тупыми – да и вообще, как знать, не вода ли сохраняет нас всех мальчишками? Я прожил здесь уже много лет, но толком так и не понял, почему я до сих пор не вырос. По-моему, Питер и сам этого точно не знал.

Вообще-то этот секрет меня не особо интересовал. Я хотел узнать, как Питер летает. Я не говорил об этом никому, даже Питеру не сказал, что видел его. Я пытался несколько раз проследить за ним, когда он тайком уходил один, но он всегда успевал исчезнуть раньше, чем я его нагоню. Мне не хотелось тратить много времени на погоню за ним, потому что я все еще опасался надолго оставлять Чарли одного. Щипок изо всех сил старался убить нас с Чарли взглядом, когда мы попадались ему на глаза.

Сэл был лучшим, самым надежным мальчишкой, с которым можно было оставить Чарли, когда меня не было, но как мне ни хотелось раскрыть тайну Питера, безопасность Чарли была важнее. И мне не хотелось, чтобы ярость Щипка обрушилась и на Сэла.

С того дня, когда мальчишки хотели повесить Щипка, остальные в основном его сторонились. Он почти все время проводил внутри дерева, наблюдая, как его синяки желтеют. Он попытался сам вправить себе скулу, вернув обломки кости более или менее на место и замотав челюсть длинной полоской ткани, отрезанной от рукава.

Ему нельзя было слишком сильно раздвигать зубы, чтобы жевать, и потому он ел в основном мягкие плоды. А это означало, что он постоянно был голоден и орал на любого, кто проходил слишком близко от него.

Я знал, как приготовить отвар из оленьих костей и зеленых листьев, который делал бы любого мальчишку сильным. Я частенько его готовил, когда у кого-то был жар, и он помогал им выздороветь. Это помогло бы Щипку быстрее поправиться, вот только я не собирался делиться с ним своим секретом. Если он ослабеет или даже умрет от голода до Битвы, мне просто не понадобится его убивать.

Если бы я тревожился за Питера (а я не тревожился, потому что Питер мог сам о себе позаботиться), то меня тревожило бы то, как Щипок наблюдает и за ним тоже. Рослый мальчишка был зол на Питера за то, что тот отрицал их сговор. Я не раз видел, как у него дергаются пальцы при взгляде на Питера – словно он мечтает его придушить.

Это волновало меня меньше, чем должно было бы: ведь Щипку и здоровому было не поймать Питера, а сейчас он был далеко не здоров. Но все равно он следил, строил планы и ждал.

* * *