Потерянный ребенок

Она ощутила, как к ней подкрадывается необъяснимое чувство – словно страшный сон, который она видела полвека назад. Посмотрев наверх, Ребекка заметила в одном из тускло освещенных окон призрачный женский силуэт. Ей показалось, что женщина смотрит на нее, стучит по стеклу, что-то беззвучно ей кричит, но расстояние между ними было слишком велико. Ребекка моргнула, и фигура исчезла.

Она знала, что ей нужно было спешить к Сесилии, но ей не хотелось покидать то место, куда вот-вот должна была приехать малышка Элизабет. Она вошла в здание и подошла к стойке регистратуры.

– Здравствуйте, вы не могли бы мне подсказать, в какой палате находится Сесилия Бартон?

– Вы родственница? – уточнила женщина. Ребекка пристально посмотрела на нее и медленно кивнула.

Очутившись в длинном коридоре, Ребекка почувствовала, как в ее мозг вновь хлынули воспоминания об их с матерью поездке в лечебницу Гринуэйс, когда ей было пять лет. Сердце ее заколотилось, в голове гулко застучало. Она представила себе ту молодую женщину в очках, которая сидела за стеклянной панелью; вспомнила, как, держась за мамину руку, жаловалась на усталость.

– Вам нужно выйти на улицу, повернуть направо и идти вдоль тропинки. Вам в крыло Саммерсдейл, вы увидите табличку. Это сразу за отделением рисуночной терапии.

Ребекка представила, что ее любимая мамочка сейчас была рядом с ней, как и в тот день, когда они так долго ехали на автобусе из Уиттеринг-Бэй в Чичестер. Она все еще помнила свое новое шерстяное пальто, слишком тесное в талии, и кремовую ленту в волосах, и как жесткие туфли натирали ей ноги. Помнила, как заметила беспокойство на лице мамы. «Сегодня мы поедем знакомиться с твоим папой… Он хочет вернуться домой. Сегодня мы поедем знакомиться с твоим папой… Он хочет вернуться домой. Ты не будешь против?» Ребекка никогда прежде не видела, чтобы мама так улыбалась. Ее глаза не сверкали, как это всегда бывало в «Сивью».

«Я не знаю. Мне сейчас хорошо, когда мы только вдвоем».

Ребекка шла по больничным коридорам к палате Сесилии. В одном из окон из-за туч показалась луна, разгоняя своим светом темноту ночи.

В тот день пошел дождь, и они заблудились. Ребекка помнила, как они бежали под сильным ливнем, затем поднялись по ступенькам, вошли в затхлую комнату. Ее мать нащупала выключатель.

На мольберте стоял портрет. Зеленоглазая женщина смотрела на нее с холста. «Она действительно пыталась утопить себя вместе с ребенком, и тело ее дочери так и не нашли, однако ее саму удалось спасти. Она здесь, миссис Уотерхаус. Сесилия Бартон – одна из пациенток нашей лечебницы».

– Извините, – прозвучал голос молодой женщины. – Прошу прощения, что подслушала ваш разговор, но вы, кажется, спрашивали о Сесилии Бартон. Вы Ребекка?

Погруженная в мысли, Ребекка посмотрела на нее, но ничего не ответила.

– Меня зовут Рози. Я работаю в доме престарелых, в котором проживает Сесилия. Вы идете к ней?

– Я не знаю, – пробормотала Ребекка. – Не знаю, смогу ли я.

– Она просто хочет встретиться с вами. Для нее это очень важно. Мне жаль это говорить, но ей осталось недолго. Вы сможете пройти к ней сейчас?

Ребекка посмотрела на женщину, затем оглянулась на вход в реанимационное отделение, но скорую еще не было слышно.

Она опустила руку в карман и достала золотой медальон, который она показывала Джесси всего несколько дней назад и который ее мать держала в руках в ночь своей смерти.

– Мне кажется, этот медальон принадлежит Сесилии, – тихо произнесла она.

Медальон блеснул в свете луны. Рози посмотрела на него и улыбнулась.

– Давайте зайдем и узнаем?

Глава тридцать пятая

Харви

21.30, среда, 19 ноября 2014 года

Харви увидел, как отец ребенка Джесси бежит по коридору ему навстречу, и попытался взять себя в руки.

– Харви! – воскликнул Адам, бросаясь к нему и обнимая его. Харви сделал над собой усилие и обнял его в ответ. – Простите, что вам пришлось справляться со всем самому. Я вернулся, как только смог, мой чертов рейс задержали.

Адам выглядел здоровым и загорелым, и Харви, несмотря на присутствие Галт, хотелось врезать ему в нос.

– Ты не должен был никуда уезжать, у нее же был уже поздний срок, Адам, – произнес он так спокойно, как только мог. – Ты стал отцом.

– Я знаю, мне просто не могло прийти в голову, что она родит на месяц раньше срока. Мне так жаль, – и Адам расплакался, к изумлению Харви, – я все испортил, знаю, я так виноват. Я так люблю ее, Харви. Думал, с ума сойду на этом самолете. Я не хочу, чтобы наша девочка погибла…

Харви почувствовал, что его плечи расслабились. Он никогда не видел, чтобы Адам выражал хоть что-то, и теперь не знал, как ему реагировать.