Потерянный во тьме (СИ)

Санитар дождался, пока он поест, а потом отвёл вниз, в вестибюль. Другой принёс одежду и остальные вещи. В своём привычном облачении: в раммштайновском костюме, Рамси чувствовал себя увереннее. Разгладил рисунок на футболке, позвенел монетами в кармане, достал из-под футболки и сжал в кулаке амулет, подаренный Сказкой на день рождения, а затем повертел сувенирную зажигалку в руках. Все эти вещи казались такими привычными, родными. Защищали от враждебного мира, словно волшебная кольчуга, придавали уверенности и оберегали от зла. В машине ехали долго, Рамси даже успел задремать. Действие успокоительного ещё не прошло и потому, почти всю дорогу он проспал. Сгустились сумерки, когда подъехали к высоким кованым воротам. Из машины его вывели двое санитаров, держа под руки. Рамси тряхнул головой и прищурился, так как свет фар слепил глаза. Думал, что это интернат или ещё что в таком духе. Но блеснувшая под фонарём табличка разнесла его догадки в пыль. «Детская психиатрическая лечебница имени…» — дочитать он не успел, потому что ворота отворились, и санитары поволокли его внутрь. Теперь Рамси действительно испугался не на шутку. Пробовал вырваться, но куда там. Кажется, даже дыхание сбилось, так ему стало плохо. Рамси дёрнулся ещё раз, но железная хватка младшего медперсонала только усилилась. И сколько бы не упирался, всё равно оказался внутри. Когда тяжёлые двери больницы захлопнулись, Рамси понял, что это конец — абсолютный крах и полный провал. Как-то резко почувствовал себя уставшим и обессиленным, и даже вовсе не сопротивлялся, когда заставили раздеться и забрали все вещи. И телефон и даже амулет Сказки. Вокруг сновали люди в белых халатах и все чего-то хотели от него. Рамси не хотел ничего вовсе. Санитары помогли переодеться в больничную пижаму, привели в кабинет и усадили на стул. Рамси сцепил руки в кулаки и глядел под ноги. Хотел дотронуться до счастливого амулета, но проведя рукой по горлу, понял, что кожаного шнурка нет. Вспомнил, что амулет отобрали. Женщина за столом о чём-то спрашивала, но её голос хоть и звучал громко и чётко, Рамси совсем ничего не понимал. Его трясло от страха, как в детстве, и он мог лишь мотать головой и пытаться представить, что находится сейчас в другом месте. Его словно парализовало этим ужасом — оказаться в психушке было ещё хуже, чем в подвале. Рамси хотел бы спросить, что он сделал и почему его сюда привезли, но не мог найти в себе сил даже поднять глаза и взглянуть на врача. Время, что провёл в кабинете, казалось ему вечностью, однако, врач так и не смогла добиться от него каких-либо ответов или вообще, любых слов.

 — Ты понимаешь, где ты находишься? — спросила доктор, облокотившись на стол.

Рамси покачал головой. Хотел сказать: «да», но почему-то не смог заставить себя вытолкнуть хоть слово. Говорить с ней было страшно, как будто думал, что этим лишь усугубит ситуацию. На самом деле в тот момент не думал ни о чём, а лишь ощущал всепоглощающий ужас и бессилие. Словно тонул в тёмной воде, и тяжёлые волны паники захлёстывали одна за другой, затягивая в глубокую пучину безысходности. Врач с задумчивым видом поглядела на него, поправила очки на носу и стала делать записи в только что заведённой карте. А затем пришёл санитар и увёл его в палату. Рамси всё ещё пребывал в прострации и послушно переставлял ноги, когда санитар тянул его за локоть. Однако, первая палата произвела на него неизгладимое впечатление. Такое, что захотелось просто разбить окно и выпрыгнуть наружу, несмотря на второй этаж. Но на окнах были решётки.

— Располагайся, — санитар качнул головой, указав подбородком на крайнюю слева кровать. Пару минут спустя вернулся с постельным бельём и помог заправить постель. Рамси так и стоял в ступоре, пока санитар не усадил на койку.