Потоки горные

Пламенно молился он с женой Петьки и детьми. Потом, вдруг, просиял на лице и сказал весело:

- Я думаю, что Бог открыл мне путь к спасению вашего мужа... Я думаю, Он совершит. Молитесь, сестра! Молитесь, дети... - И почти выбежал из дома.

Л-в мчался в главную контору полиции. Вскоре он сидел в канцелярии главного следователя по делу таинственной смерти вдовы.

- Что вы желаете сказать, г. проповедник? - суховато спросил следователь.

- Господин инспектор, я пришел заверить вас, что Петр Масляник этого преступления не совершил. Он напрасно подозревается в этом. Я имею достойного свидетеля, который может подтвердить, что он видел Масляника у дома покойной вчера около 7 час. вечера. Масляник постучал слегка в дверь и, не получив ответа, ушел к своему автомобилю. До этого он все время был в мастерской, среди свидетелей. После этого оставался с семьей дома.

- Где этот свидетель, проповедник? Это то, чего мы желаем. Признателен вам за помощь... - Более приятным тоном заговорил инспектор.

- Этот свидетель сидит пред вами... Все это видел я лично сам... - Взволнованно ответил Л-в. Потом он передал полиции все подробности вчерашней встречи.

- Конечно, Масляник ваш прихожанин и вам его жалко, как друга... - улыбнулся следователь.

- Нет, он не член моей церкви в данное время, и не является моим другом, наоборот, он сделал мне много зла... Он глубоко ранил мое сердце, но Бог милосердия удалил от меня чувство обиды на него и послал меня вчера, чтобы я ехал той улицей и видел его, что он, не входя в дом, уехал домой.

Глаза Николая Александровича сияли чистотой небесной росы.

- Как все это удивительно, даже для меня! Бог в помощь, проповедник! - Тепло благодарил следователь. Через день Масляник был на свободе. Но кроме этой свободы Бог дал ему и свободу духовную, совесть его очистил.

- Брат дорогой' Милый Николай Александрович! Простите меня окаянного... Погиб-бы без любви вашей... Все упирался, все гладил себя, хотя совесть иногда пробуждалась, но опять гасил ее, не каялся... Великий грешник я. Господи, прости и обнови душу мою!...

Слушали ангелы на небе, как лилась речь покаяния сияющими жемчугами осенней ночью на окраине города Н., и радовались чистые служители Божии. Плакал и радовался с этим незримым сонмом и, окрыленный милостью Божией, служитель Его на земле.

Неожиданность

Михаил Чуйкин имел большую неприятность сразу же после встречи Нового Года. Хотя был он человек добродетельный, любимец для старого и малого в большом поселке Томской губ., однако, эту неприятность и потерю ему было трудно снести. Сказать откровенно, он не знал, что ему делать, как поступить. Особенно беспокоило его то обстоятельство, что он был верующим христианином, читал Евангелие крестьянам вечерами и объяснял, как мог, о любви Христовой, а тут неприятность, пострадал он от лихого человека. Люди говорят ему:

- Михал Иваныч, прижми его, злюку негодную... Федота Хрюкова энтово... Ежели-б он наших лошадей потравил, мы бы с ним сразу-капут... А ты все божество напоминаешь и в суд даже не подаешь на Хрюкова. Так жить нельзя, Иваныч, даже ежели и с божеством, как ты энто в Евангелии вычитал. Хорошо пишется, но нельзя, Иваныч, простить ему... Нельзя! - И соседи, сидя у него в избе, вечером после бесед духовных, доказывали теперь с жаром брату Чуйкину, что жить без гнева нельзя, что нужно силу в руки брать, что кару возложить на лихого Федота необходимо, а то и щек не хватит в деревне, чтоб беззаконникам таким без конца подставлять для ударов.

Бородатые мужички горячились и даже кипели, как самовар медный равнодушно шумел и закипал в сенях большой избы Чуйкина. Не бедствовал брат Михаил, Бог наградил его добром земным также, как и духовным посетил, но, думал он, правду соседи утверждают, что обидно, - пара гнедых пропала, что сердце болит. Особенно прислушивался он к Гордею Гвоздеву. Средних лет он, как смоль черный и быстрый сосед, на битву также быстрый.

- Михал Иваныч, послушай меня... Зла тебе не желаю, заприсягну на всякое божество, что видел я сам вот энтими черными глазами моими, как он, Хрюков самый, сыпнул чево-то в корыто, когда гнедые твои пили воду. Перед самым царем могу предстать и скажу: видел, Ваше Величество, Федота... Энто он злодей невинное животное погубил и бедствие навел на Михала Иваныча... А энтот ему зла не сделал, а еще взаймы давал. Прижми его, Иваныч, а то небось всех нас нищими сделает!

Гордей быстро бегал своими глазами, как угли горящие, по мужичкам. Те кивали головами,- мол, прав Гордей. И только не мог он долго смотреть в голубые детские глаза Михаила Чуйкина, который слушал Гордея молчаливо, с какой-то нежностью или сочувствием старшего брата к младшему, который снова провинился. Уходили крестьяне и приходили опять: слушали, вздыхали, пили чай после молитвы Михаила и снова досаждали ему, чтобы покарал виновника, Федота Хрюкова, о котором все знали, что лихой он человек и, вероятно, и это зло сделал он Михаилу. А тот слушал, пожимал плечами и отнекивался: