Потолок одного героя

Ставшая липкой, кровь облепила лезвие, так что дальше продвинуться не получалось. Гратц сдался. Отойдя, он присел возле кадушки, чтобы обмыть.

Снова прицыкнул, большим пальцем поскрёб кромку.

— У соседей менял, — полусвистя, — на мелочь всякую. Нож… Есть здесь разве соседи?

«Я мерзавец».

Совсем уже стемнело. Звёзды мерцали необыкновенно ярко, и, серебрясь, верхушки кустов едва заметно шевелились.

Далёкий и обрывочный лай.

Вздрогнул. Я приподнялся и огляделся. Успокоился, лишь встретившись с наёмницей взглядом.

Великан закашлялся, и Гратц вместе с доскою отступил. Я не знаю, что он там делал, но торец доски был весь измазан.

«…»

Как будто мне уже доводилось видеть этого пса. Большое и костлявое, лохматое животное с громким, но низким и каким-то уставшим голосом.

Взгляд остановился на окровавленных тряпках.

— А почему ты не открыл ворота в Залив?

— Венус подошёл, а я ему должен.

— А как ты узнал про камень? Который на дороге перед Заливом?

— Я его туда и положил.

— Да?

— Если понемногу брать, то незам-метно.

В спине великана что-то хрустнуло и он невольно вздрогнул, чуть свёл плечи и втянул голову. Гратц убрал доску.

Эль встала. Шаги её были неожиданно резки, так что Хорошая моя посторонилась. Пофыркивая, лошадь взмахнула хвостом.

Девушка присела рядом и скрестила ноги.

— Ты ведь в курсе про хозяина, который передал мне письмо?

Выглядела наёмница нормально, но голос её звучал… как-то иначе. Неожиданный вопрос смутил.

— Ты ведь в курсе, кто мой отец? — повторила она с нажимом.

— Да.

Быть может, мне и показалось, но Эль будто выдохнула с облегченьем.

— У нас договор, и я доведу тебя до Кранвайских болот, — ровным голосом. — Но на этом всё. Мы разойдёмся. Фавоний отдаст тебе те десять швен.

— Зачем?

Пауза.

И снова брови девушки сошлись. Эль забрала мою ложку.

— Помнишь, как я ловила рыбу?

— Да.

Сложив ладони так, чтобы скрыть столовый прибор — девушка сразу развела. Ложки в руках у неё больше не было. Протянув руку, наёмница выудила нехитрый предмет у меня из-за уха.

Хруст смещаемых костей.

Красные пятна тут же проступили на щеках у Эль. Часть из них переползла на уши, а некоторые из них на лоб.

— Понял теперь⁈

— Н-нет.

* * *

Голоса в доме.

Ночь шла.

По левую руку Гратц переминался в крови, а по правую — светился выход.

Спать больше не хотелось.

Обмыв спину духа, стражник попросил великана сесть. «Только осторожно». Несколько досок было привязано в пространном порядке.

А после Век снова опустился. Что-то захрустело. Дерево, а может и гуляющие кости.

Гратц вымыл руки. Он хотел и шею обмыть, но в последнее мгновенье передумал. Вытащив кадушку на двор, опрокинул. Чуть подпрыгнул, отскакивая.

В свете луны и звёзд вода показалась почти чёрной.

Достав мятый сложенный вчетверо лист из какой-то книги, мужчина оторвал полоску, попробовал завернуть немного табака. Руки его дрожали.

— Гратц, а какой ты рыцарь?

Стражник вздрогнул. Как будто некоторое время ему понадобилось, чтобы сообразить, о чём речь.

— Лемник. В прошлом веке приравнивалось к рыцарскому званию.

— Землевладелец… У вас же вроде должны быть угодия.

— Прадед мой всё прокутил. Негодяй. Нет бы понемногу как все. А он будто цель поставил, что всё до последней монеты спустить. А у меня детей трое… И все дочери. Хоть за одну бы взятку сунуть, чтобы род не оборвался.

Это был неожиданно… содержательный монолог. Эль встала.

' Я мерзавец'

Предрассветные часы — самые холодные.

Слышно было, как хорошая моя дышала и свистел Век.

В доме по-прежнему спорили.

«Мы не можем отдать урожай!» — повторял одну и ту же фразу староста.

«Мы не можем отдать урожай! НЕ МОЖЕМ!». — «Но мы УЖЕ назначили награду!» — «И что?» — «Тран прав. Этот мерзавец Лий добежал до Залива. В курсе там все». — «Этот „мезавец“ мой племянник! — возвысил простуженный мужчина голос. — И он сдела все как надо! Один из всех вас сделал!» — «Мы НЕ МОЖЕМ потерять урожай!»

Послышался скрип досок. Удар, и перестук, как будто что-то упало. «А давайте их просто убьём», — хриплый и слегка гортанный, старческий голос оборвал диалог. «Великана уже нет. Девчонка сама нарвётся, а этот… Не сегодня, так завтра…».

Слова со смыслом, но без интонаций.

Реплики смешались.

Шаги.

«У нас почти не осталось скота. Мы НЕ МОЖЕМ потерять урожай!»

Фонарь потух.

Должно быть масло вышло. Фитиль потух и теперь лишь тлел, едва заметно подгорая. Только белёсая струйка в лунном свете тянулась от широкой щели.

Никто из нас не спал.

— Когда… — проговорил я едва слышно. Сглотнул. — Когда разберёмся с кабанами. Мы уйдём.

Наемница поджала губу, а Гратц поглядел широко раскрытыми глазами.

Шурша, великан повернул свою большую голову к стене.

— Мы уйдем.

XX

В трактире «*** надежда».

Третий день шестого месяца двадцатого года.

— Мух! Мух не запусти! — бросил дух-хозяин в спину.

— Хо-ро-шо!

Ткань зашуршала, опустилась.

Из темноты тянуло выпечкой и жарящимся мясом.

* * *

Утро встретило пением птиц. Необычайно громким.