Потом я проснулась

Стоило мне подумать о них, как часть стены, которая оказалась всего лишь хорошо замаскированной дверью, заколыхалась – и в помещение ворвался яркий свет, а вместе с ним и мой первый знакомый из стана песчаных людей. В том, что это именно люди, я убедилась сразу – вошедший оказался рослым мужчиной лет тридцати с резкими, но симпатичными чертами лица. В руках он держал темный предмет, в котором я узнала ту самую уродливую маску, которая нагнала на меня столько страха, когда мы с Ольгой и Агерой наблюдали за всадниками издалека. К счастью, еще до того, как незнакомец обратился ко мне, я успела повернуть перстни символами внутрь, и теперь они выглядели как обычные кольца.

– Как ты? Голова болит?

Вошедший произнес это таким тоном, словно мы с ним были знакомы сто лет, и теперь он просто зашел проверить, как я поживаю. Несмотря на то, что такое панибратское отношение меня немного покоробило, я все же испытала что-то похожее на облегчение – во всяком случае, в нем не было агрессии, которую вполне можно было ожидать.

– Немного побаливает.

Не зная, чего ждать от этого визита, я предусмотрительно поджала под себя ноги, стараясь максимально отстраниться от незнакомца. Заметив это, он понимающе улыбнулся и демонстративно остановился в нескольких шагах от меня.

– Меня зовут Ламар, – представился мужчина, слегка поклонившись. – А тебя, если я правильно помню, Ана? Красивое имя. Мою сестру звали так.

То, что воин знал мое имя, могло говорить только о том, что мои спутники были живы, но по какой-то причине находились в другом месте. Или, возможно, они именно были живы… Эта мысль испугала меня, и я тут же отогнала ее от себя. Хотя, наверное, страхом это нельзя было назвать – скорее, констатацией факта. Все же действие колец было не всегда приятным, они мешали мне быть обычным человеком с нормальными чувствами и эмоциями. Как только я поняла это, то пообещала себе при первом удобном случае снять их и все же найти возможность повесить на шею, как и было задумано изначально. Ламар, конечно, по-своему истолковал мое молчание, потому что кивнул в сторону выхода и заявил:

– Твои друзья живы, можешь не бояться за них. Во всяком случае, пока. Как только мы доставим вас в городище, Мастер решит вашу судьбу.

– Мастер?

– Ты еще познакомишься с ним. Он грозен, но справедлив, – мужчина на несколько секунд замялся, видимо, обдумывая свои слова, но потом все же продолжил. – Я не привык ходить вокруг да около, так что и в этот раз молчат не стану. На твоем месте я бы больше беспокоился за собственную жизнь, чем за жизни твоих спутников.

– Почему? – я привыкла воспринимать себя как абсолютно безобидное существо и поэтому не сразу поняла, о чем идет речь.

– Ты жрица, – ответил Ламар, глядя мне прямо в глаза. – Значит, несешь в себе свет Бальтазара. Если Мастер решит, что его в тебе слишком много, ты будешь казнена. Но не переживай – смерть будет быстрой и почти безболезненной.

– Вот спасибо, успокоил, – нервно рассмеялась я, не зная, как реагировать на такое заявление.

– Не за что, – отозвался мужчина, который, похоже, не уловил в моем голосе насмешки.

Вообще, он создавал впечатление совершенно нормального человека и доброго малого. При других обстоятельствах я бы даже посчитала его милым, однако в тот момент я, естественно, не была настроена на романтический лад и, рассудив, что было бы глупо не выведать все, что можно, раз выдалась такая возможность, спросила:

– И как все будет? То есть, как ваш Мастер определит, нужно меня убивать – или можно будет оставить в живых?

– Ты хочешь знать, не сможешь ли ты повлиять на его решение? – улыбнулся Ламар. – Нет, это невозможно. Он видит людей насквозь, и тебе не удастся ничего скрыть от него.

– Класс…

– Но это даже к лучшему, – продолжил воин. – Ведь если ты светла душой, то этот мир ответит тебе тем же. А если в тебе есть изъян, от которого не избавиться, то и жить незачем, верно?

– Как у тебя складно все выходит, – я с удивлением уставилась на своего нового знакомого: у меня вдруг появилось ощущение, что я разговариваю либо с блаженным, либо с дурачком – настолько искренним он мне казался в своих спорных убеждениях. – А мне вот не все понятно. Ты только что говорил, что меня будут оценивать по количеству Бальтазара во мне…

– Света Бальтазара, – поправил меня Ламар, который, как оказалось, внимательно прислушивался к каждому моему слова.

– Пусть света, какая разница? Значит, вы принимаете решение, исходя из того, чью сторону принимает подсудимый – вашу или чужую. Какая же это справедливость?

– Ты не понимаешь, – мужчина с сожалением покачал головой, глядя на меня, наверное, так же, как я только что смотрела на него. – Но ничего, всему свое время. Просто знай, что за убеждения тебя никто убивать не станет. В конце концов, Бальтазар многих обманул, а доверчивость не является грехом.