Потом я проснулась

– О чем ты вообще говоришь?! – меня возмутили намеки на жестокость моего друга, и я, уже не сдерживаясь, высказала собеседнику все, что думала по этому поводу, добавив для красочности несколько ругательств, о смысле которых имела весьма смутное представление. – Что бы ты там себе ни представлял, мы бы ни за что не тронули ребенка.

– Я понимаю тебя, – отозвался мужчина, с невозмутимым видом выслушав меня. – И меня даже радует твоя реакция – это говорит о том, что ты ни о чем не знаешь. Что ж, посмотрим, что скажет Мастер.

Кивнув мне и Фирмику, Ламар вышел, и старик тут же захлопотал вокруг меня, пытаясь устроить свою хозяйку удобнее. Только когда я несколько раз попросила его успокоиться, он, наконец, выключил режим няньки и уселся прямо на пол, глядя на меня влюбленными глазами. Несмотря на то, что я чувствовала смущение, мне было приятно такое внимание. В конце концов, разве я была виновата в том, что в этом мире существовал институт рабства? Мне пришло в голову, что я понятия не имела о том, кем мой слуга был раньше. Пришлось ли ему быть свободным человеком – или он уже родился с невидимыми кандалами на ногах? Мне вдруг стало так жалко старика, что я едва не расплакалась, но, к счастью, вовремя взяла себя в руки. Удивившись такой чувствительности, я подумала, что, вероятно, она была следствием действия колец – скорее всего, именно они отвечали за обостренное восприятие действительности. Стоило использовать их осторожнее.

– Как ты? – я обратилась к старику, предположив, что и ему будет приятно внимание с моей стороны. – Больно?

Фирмик сначала не понял, о чем я говорила, а потом только махнул рукой, показывая, что синяк на лице – это ерунда. Представив себя на его месте, я поежилась: несмотря на пережитое потрясение, я все еще сильно беспокоилась о своей внешности, и бланш на пол-лица явно не сделал бы меня привлекательнее. Но старик, похоже, на самом деле, чувствовал себя нормально, потому что, убедившись в том, что со мной все в порядке, тут же поднялся на ноги и принялся исследовать помещение. Поковыряв пальцем стены, он издал удивленный звук и взглянул на меня. Мне пришлось подойти и убедиться в том, о чем я уже и так догадалась – стены представляли собой легкий деревянный каркас, обтянутый плотной тканью.

– Да, это кибитка. Или юрта. Такой дом, который можно быстро собрать и разобрать, если нужно.

Снова мычание – на этот раз недоверчивое.

– Знаю – и все, – я с удовольствием отметила про себя, что начинаю, как и Агер, понимать Фирмика. – Наверное, память начинает понемногу возвращаться. Возможно, мне об этом рассказывали учителя.

Старик взглянул на меня с уважением, и я подумала, что, наверное, в свое время он мог дать сто очков фору Ане, если дело касалось не каких-нибудь заумных философствований, а более приземленных, бытовых вещей. Интересно, насколько глубокими были познания моего двойника о жизни простых людей? Может быть, она вообще ничего о них не знала. Если так, то удивление Фирмика было вполне объяснимым – скорее всего, он не ожидал от своей хозяйки такой разносторонности. Что ж, уважаемый, усмехнулась я про себя, тебе предстоит еще многое обо мне узнать.

– Ты видел Агера? С ним все в порядке? – я вспомнила о своем друге, и мне стало стыдно оттого, что я не задала эти вопросы сразу.

Старик утвердительно замычал и, подняв руку, стукнул себя по голове, из чего я сделала вывод, что мальчика, как и меня, оглушили сразу после нападения.

– А Ольга?

На этот раз Фирмик был более многословен, если можно так выразиться. Как только разговор зашел о женщине, он тут же начал возбужденно размахивать руками, изображая, как ловкая женщина справилась, по меньшей мере, с тремя нападавшими – во всяком случае, именно так я это поняла.

– Трех одолела? – я решила уточнить этот момент и тут же нахмурилась, когда старик радостно закивал. – Вот ведь… Почему ты такой довольный?! Если она убила кого-то, нас всех точно казнят, вообще без вариантов.

Услышав такое, Фирмик испуганно замолчал, но тут же снова замахал руками, но на этот раз я поняла из его жестов, что Ольга не успела воспользоваться луком и, следовательно, никого серьезно не поранила. Показав на свой синяк, старик ударил кулаком по собственной ладони, после чего показал мне три пальца.

– Голыми руками троих вырубила? – догадалась я. – Ничего себе… А сама она как? Цела?

Фирмик снова заулыбался и кивнул. Что ж, уже хорошо. Все живы-здоровы, никто серьезно не пострадал, если не принимать во внимание синяки и шишки. Оставалось только убедить этого таинственного Мастера в том, что мы не верблюды, и можно жить дальше. Я не знала, чем обернется для всех нас эта встреча, и отпустят ли нас или, напротив, заставят остаться, но, взвесив все «за» и «против», пришла к выводу, что наше положение было вполне сносным. И даже тот факт, что мы находились в плену, можно было интерпретировать как угодно – в том числе и в свою пользу. В конце концов, нам теперь не нужно было скрываться, а это уже дорогого стоило.