Потом я проснулась

Заметив, что дорога изменила направление, и теперь мы движемся в гору, я закрыла глаза и погрузилась в свои мысли, стараясь избегать воспоминаний о доме и родителях. Итак, что мы имеем? Последние события свидетельствовали о том, что Бальтазар, мягко говоря, немного привирал, когда рассказывал своим подданным о том, что на востоке живет дикий народ, угрожающий их благополучию. Хотя, конечно, благополучием тут и не пахло, но это уже второй вопрос. Жрецы, которых мы с Агером обнаружили в Городе Мертвых, были подтверждением того, что когда-то люди этого мира жили в согласии. Возможно, они даже были одним народом. Что могло случиться такого, чтобы вчерашние братья и сестры вдруг забыли обо всем и начали охотиться друг на друга? Это нужно было выяснить. Только там я могла собрать картинку, которая пока представляла собой лишь разрозненные фрагменты. Мама часто говорила мне, что человек склонен усложнять все, в то время как ответы зачастую лежат на поверхности. Ну, вот… Я не хотела вспоминать родителей, но мои мысли все равно то и дело возвращались к семье. Я уже смирилась с тем, что сейчас на меня накатится очередная волна тоски по дому, но в этот момент колесо повозки угодило в яму, и я от неожиданности подскочила на месте. Открыв глаза, я не сразу поняла, что происходит. Мне показалось, что я за секунду перенеслась за тысячи километров от того места, где находилась, хотя, конечно, прошло всего минут двадцать с тех пор, как я закрыла глаза. Оглянувшись, я увидела, что гора, на которую мы недавно забирались, осталась позади, и теперь передо мной расстилалась зеленая и совершенно очаровательная долина. Что-то похожее я видела на картинках, когда мы с родителями планировали поездку на Балканы, с той лишь разницей, что теперь все это было прямо передо мной и в трехмерном формате. Контраст был таким неожиданным, что мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Заметив, что один из всадников поравнялся со мной, я попыталась заговорить с ним, но он ничего не ответил и проехал мимо. Но даже такое проявление неуважения не смогло испортить мне настроения – шикарный вид подействовал на меня не хуже колец, и я даже на мгновение забыла о том, что нахожусь в положении пленницы. Наверное, в этом и заключается основная функция природы – напоминать людям о том, что большинство их переживаний являются пшиком и при ближайшем рассмотрении оказываются не такими уж и важными. Так или иначе, но когда ко мне, наконец, подъехал Ламар, предварительно сняв маску, на моем лице было такое блаженное выражение, что он не выдержал и улыбнулся, снова превратившись в прежнего себя.

– Нравится? – он кивнул в сторону долины и мечтательно сощурился. – Родная земля, что может быть лучше?

– Да, шикарно. Пугающая красота.

– Почему пугающая? – удивился мужчина.

– Сложно представить себе, что она соседствует с людской жестокостью. Неуместная декорация, не находишь?

– Хм… Да, наверное, – Ламар нахмурился и некоторое время ехал молча. – Мне сообщили, что ты пыталась заговорить с одним из наших. Тебе что-то нужно?

– Нет, у меня все есть, кроме собеседника, – я улыбнулась, надеясь, что мужчина поймет иронию, однако он, похоже, не был склонен к разговору – или, возможно, следовал неизвестному мне протоколу.

– Если что-то потребуется, позови меня, – снова надевая свою отвратительную маску, ответил он и уже приготовился отъехать, но я его остановила:

– Скажи, как долго нам еще ехать? Наверное, мы уже близко?

– Ближе, чем раньше, – отозвался мужчина, не оборачиваясь, при этом его голос звучал так, словно он говорил в банку, – но засветло все равно не доберемся. Так что у тебя будет целая ночь для того, чтобы подобрать нужные слова.

Я уже начинала привыкать к смене настроений у моего нового знакомого и поэтому даже не обиделась, когда он в очередной раз повел себя по-свински. В конце концов, от него сложно было требовать большего – ведь я оставалась для всех этих людей чужаком, возможно, даже врагом. Усмехнувшись тому, что взрослые мужчины могут всерьез рассматривать девчонку как угрозу, я мысленно отмахнулась от Ламара и принялась с интересом рассматривать открывшиеся передо мной просторы. Мне было интересно, какие чувства испытывал Агер, видя все это великолепие. Досаду, испуг, зависть? Или, может быть, радость? Впрочем, я сильно сомневалась в последнем. Мальчику с самого детства внушали мысль о том, что ему предстоит воевать с существами, которых и людьми-то нельзя было считать. Осознание того, что тебя обманывали так долго, не может вызывать положительных эмоций – даже если оно сопровождается приятными открытиями. Все-таки человеческое эго сильнее большинства внешних факторов, подытожила я свои рассуждения. Оставалось только надеяться на то, что мой друг не окажется настолько упертым, чтобы настаивать на своих заблуждениях. Если повезет, у нас еще будет возможность поговорить обо всем этом.