Потом наступит тишина

— Я с тобой согласен, — сказал вдруг молчавший до этого момента Маченга, отставляя тарелку. — Согласен. Найди себе сапоги, а если не хочешь это сделать сам, я тебе помогу… Не здесь, так в доме рядом. Как это называется, когда солдат забирает…

— Это называется реквизиция, — сказал Кутрына.

10

Командир батальона получил приказ. Обозначил пункты на карте, изучил рельеф местности, принял решение — то есть сам в свою очередь наметил задачи своим подразделениям. Командир полка подчеркнул: «Ставлю тебе наиболее ответственную задачу». Командир батальона повторит каждому из своих командиров рот примерно то же.

Все задачи, которые ему приходилось решать прежде, были самыми опасными, и поэтому у него не было оснований для удивления или беспокойства. Де спеша он обозначил наблюдательный и командные пункты. Домики на окраине Бретвельде были одинаковыми, его злило это немецкое единообразие, проклятый архитектурный штамп. Стоп! Один из домов выглядит несколько иначе, рядом с ним растет высокое, раскидистое дерево. Подойдет!

Еще выбран запасной КП — так положено — в подвале соседнего здания. Теперь все: можно устраиваться и размещать батальон. Стол, карта, стул. «Подвели ли телефон? Следите, чтобы связь была в порядке, иначе пропадем ни за грош».

На карте Бретвельде напоминал вытянутое полукольцо. Шоссе, ведущее из Каменца на восток, разделяло его на две части. На центральной площади оно имело ответвление на юг. У конца дороги были замаскированы две 76-миллиметровые пушки. На северной окраине города, на холмах, расположились позиции полковых минометов и приданной артиллерии.

Командир полка сказал: «Что сумеете разведать о противнике, то и будете знать. У меня сведений о нем нет».

Прекрасно, не в первый раз, пощупаем, что и как. Можно позвать командиров рот. Эти молодые парни уже набрались опыта, их не удивишь сложностью положения, они вообще уже ничему не удивляются. Хотя, может, это напускное?

— Так вот, поручник Кольский, — сказал командир батальона, — поглядите-ка на эту дугу, выгнутую на юг, здесь как раз будет наше хозяйство. Твоя рота займет позицию на правом фланге, выдвинувшись несколько вперед. Занимай оборону, установи взаимодействие с соседом справа — это батальон Тышки из нашего полка. Придаю тебе взвод станковых пулеметов и минометчиков. Будь начеку, мне больше нечего добавить. — И сакраментальное: — Направляю тебя на самый опасный участок.

Поручник Реклевич, будете на левом фланге этого чертова Бретвельде. Ваша линия обороны проходит по линии построек в восточном направлении, за вами должна находиться рота автоматчиков полка, но надо проверить, там ли она, у нас есть печальный опыт, когда соседи присутствуют только на карте. Помните, что необходимо экономить боеприпасы, из сорокапяток стрелять только по танкам. Можете идти!

Командир батальона обозначил, где расположить минометы и станковые пулеметы, осмотрел позиции батальона, поглядел раз-другой на окутанное легкой дымкой пространство впереди. Ни зги не видно, ничего не известно, можно только послать разведчиков и ждать. «Мои дорогие, думайте о том, как накормить людей, и помните, что война, по крайней мере наполовину, это — ожидание».

Смеркалось, поначалу солнце освещало красные черепичные крыши домов в Бретвельде, а теперь все вокруг окрасилось в серые тона, постепенно стирая контуры холмов. Немцы молчали. Ведь они тоже в полном неведении и действуют вслепую.

Позвонил Крыцкий и сообщил, что командный пункт полка находится на северной окраине Бретвельде.

Свентовец доложил о занятии батальоном района обороны, выслушал замечания полковника. Голос командира был хриплый, в трубке что-то трещало, некоторые слова он повторял дважды:

— Свентовец, ты меня слышишь? Помни о фольварке Редлиц на стыке с батальоном Тышки.

О чем еще должен помнить командир батальона? Где он, черт побери, этот фольварк?

— Поручник Хенцель, карту! Найдите мне фольварк! Ага, вот он, порядок, пусть у Тышки голова болит…

Наконец минута спокойствия. Можно снять сапоги и вытянуть ноги. В конце концов, день был таким, что пора и отдохнуть. В комнате стояла тахта, удобная, накрытая ярким покрывалом. До сих пор, с самого начала наступления, он спал на койках и непонятно почему мечтал о тахте. И вот наконец сбылось. Вероятно, найдется и что постелить, будем надеяться, что ночь пройдет спокойно.

На ужин майор пригласил Ружницкого и Кольского. Войтек зажарил гуся, у этого парня с детским выражением лица — фантастические кулинарные способности. И где он раздобыл гуся? Война идет, фронт конвульсивно сокращается, и все равно если как следует поискать, то обязательно что-нибудь найдется на пропитание. Вот и сидят они за столом с белой скатертью, тарелки с голубой каемочкой, маленькие рюмки, давно уже не доводилось пить из таких.

— Этот мятный ликер отвратителен, — заявил Ружницкий, — ну а гусь — пальчики оближешь.

Ружницкий ел быстро, отрывая мясо руками, и когда брался за бутылку, на этикетке оставались жирные пятна.