Потом наступит тишина

«Мы ничего не говорили командирам, — наступает Зоник на Векляра. — Даже командиры полков не знают, что у нас начались трудности с боеприпасами и продовольствием. Они бы расходовали боеприпасы экономнее, товарищ генерал, если им объяснить, что положение дивизии трудное. То есть сказать людям правду, правда, какая бы она ни была, всегда мобилизует людей…»

Я не вижу, но чувствую, что Векляр недоволен.

«Какую правду? — спрашивает он. Слышу шаги, Векляр расхаживает по комнате. — Какую правду? — повторяет он вопрос. — Заруби себе на носу: мы не находимся в окружении и не будем никогда окружены там! Ты что-нибудь слышал о маневренной войне?»

Он задел Зоника за живое: самым неприятным было для майора то, что у него нет военного образования, и, когда ему напоминали об этом, он обижался.

«Я не настолько безграмотен, товарищ генерал».

«Не настолько, не настолько»! Не петушись».

«Ведь после вчерашней шифровки у нас нет связи со штабом армии. Пытались связаться в резервное время…»

«Ну и что?»

«В настоящий момент мы ушли вперед от основных сил, наверное, на несколько десятков километров».

«Действительно, так. Разрыв составляет около сорока километров».

«Вот именно», — говорит Зоник и замолкает.

Слышны только тяжелые шаги Векляра. Сейчас он подойдет к двери и плотно закроет ее. Однако генерал не делает этого.

«А знаем ли мы точно, товарищ генерал, где находятся немцы? И какими силами они располагают?»

«Кое-что знаем, — отвечает Векляр. — Они заняли оборону примерно на линии Лохза, Гроссдубрау, то есть к востоку и югу от нас».

«Так, значит…»

«Зоник, не паникуй».

«А я не паникую, просто хочу знать наше действительное положение».

«Вот и смотри на него трезво. Вас охватывает психоз окружения, потому что мы не нашли соседей, потому что точно не знаем, где находятся части нашей армии. А что сие означает? Противник атакует с юга, пытаясь прорваться на север. Зачем? Это ясно даже ребенку… Если немцы располагают достаточно серьезными силами — а похоже, это именно так, — то будут пробиваться к Берлину… Это их последний шанс прийти на помощь столице. А мы? А мы? — дважды повторил он. — Мы — наиболее выдвинувшаяся на запад часть. Мы должны принять участие в сражении, которое ведет армия, и сделать то единственное, что может помочь армии… Вести наступательные действия, нащупывая фланги рвущихся на прорыв группировок врага. Где, в каком направлении? Конечно, на юго-востоке… Вам ясен замысел? Поэтому место сосредоточения дивизии — район Бёслиц, Бретвельде, и из него-то мы и поведем наступление…»

«Значит, будем наступать вслепую, — пробурчал Зоник. — Ладно, а что же мы должны говорить людям?»

«То, что ты услышал от меня. Положение трудное, но не драматическое, противник стремится прорваться, потому что находится в критической ситуации. Беречь патроны, драться спокойно, помня, что победа не за горами. Дивизия ведет наступление… Вот что самое главное».

Затихли шаги Векляра. Напрягаю слух в наступившей тишине, но Зоник молчит…

И все-таки майор не сдается.

«А что вы думаете на самом деле, товарищ генерал?» — после паузы спрашивает он.

Ну, сейчас он свое получит: Векляр не терпит таких вопросов.

Я ошибся, буря не разразилась, и я бы с удовольствием написал: «Векляр усмехнулся…», но не уверен в этом.

«Вы задаете ваш вопрос после всего того, что я вам сказал? Вы очень молодой политработник, Зоник, но со временем научитесь. Кто вам позволил задавать такие вопросы? Ну ладно, не будем об этом… Понимаю, вы хотите, чтобы я дал однозначную оценку, тогда вы успокоитесь и приметесь за работу. Дам ее тогда, когда захочу, понимаете?.. Или же это сделают за меня другие когда-нибудь потом… — И опять повторил то же, что вначале: — На войне чаще всего бываешь в такой ситуации, которая тебе полностью не ясна. В чем я могу ошибиться? В определении намерений противника? В оценке положения? Я не допускаю такой возможности, потому что никогда прежде не ошибался в главном. Запомни также, Зоник, враг тоже должен поверить, что моя оценка верна».

«Это все как-то странно, товарищ генерал. Ведь существует объективная оценка положения на фронте».

«Существует, существует… подсчитываешь, прикидываешь, рассматриваешь возможности, принимаешь решение. Главный итог можешь вычислить, исходя из статистики. Результат. Но фрагменты фронтовой обстановки, если хочешь вылепить из них целое, ты обязательно должен увязать со своей концепцией». (Не уверен, что точно записал.)

«А как командовать при таком положении?»

«Настойчивость, прежде всего настойчивость и уверенность в выбранной концепции. Если мы говорим, что ведем заградительные боевые действия, это означает, что так оно и есть и мы будем продолжать наступать! Почему я должен быть в окружении?! — неожиданно удивился он. — Немцы, пробиваясь клином с юга, находятся в окружении… И мы их в этом убедим».

«Это очень странно, товарищ генерал. Я думал, что мы мобилизуем солдат и офицеров на большую отдачу, сказав им правду…»