Потомки песчаных бурь

– Научить этому, пожалуй, нельзя. К этому можно придти только самому. То, что вы называете любовью, искажено вами до неузнаваемости. Любовь – Великую Любовь – смешали с разной дрянью и она перестала быть Любовью. Кстати, половой акт тоже кличут «любовью» – с подачи похабников и глупцов. Любовь смешали с себялюбием, жалостью, ревностью и гордыней, и выдают эту жуткую смесь за истинную любовь, ничего общего ни с одним из этих ингредиентов не имеющую. В такой «любви» мы больше всего любим себя. Вот и получаются те же отрицательные эмоции. А чистая Любовь – это когда о себе не пекутся, когда для себя ничего не хотят, когда от любимого человека не ждут ответных чувств, милостей и восторгов по себе, и не пытаются его переделать по своему образу и подобию. И такая чистая Любовь уже и не эмоция вовсе, а нечто несказуемое, настолько воздушное и прозрачное, но и неизмеримо сильное, что эти несчастные существа, которые вас здесь пугают, и не замечают ее вовсе – эта энергия им не по зубам. То же самое и с радостью. Радоваться неудаче соседа – а, вернее, злорадствовать – у людей получается куда лучше, чем разделить с этим же соседом его успех. Бескорыстно радоваться умеют лишь дети – потому что они новенькие в этом мире человеческих иллюзий, у них еще не «замылен» глаз. Они видят истинную красоту мира, не зашифрованную словами и не искаженную гнусными корыстными замыслами. Они смеются солнцу, сияющему в чистом небе и птицам, щебечущим в листве. Они радуются реке потому, что в ней можно искупаться, а не потому, что в нее так удобно сливать всякую пакость с фабрики, чтобы не тратиться на строительство канализации и фильтров. Дети счастливы оттого, что в лесу можно гулять и собирать ягоды и грибы, и не считают, сколько кубометров древесины из него получится. Мир был так хорош, пока человек не посмотрел на него оценивающе. И не порвал его на лоскуты для своих вымпелов и знамен.

Человек без имени замолчал. Притихшие напарники, понурив головы, сидели на койке, будто воробьи на проводах во время ненастья. Еле слышно человек без имени добавил:

– Вы не сможете узнать множество истин, растворенных в тишине, пока в ваших головах бушует песчаная буря. Все, что вы строите, сделано из того же песка. И вы видите лишь летящий песок, и даже не догадываетесь, что он заслоняет звезды в небе.

Из-за позднего времени и продолжающегося ненастья, не сговариваясь, стали готовиться ко сну. Человек без имени притащил откуда-то пару новеньких матрасов, целую охапку какой-то ткани и огромный плащ, и соорудил из всего этого на полу лежбище для напарников. Уже укладываясь, хозяин напутствовал гостей:

– Постарайтесь ни о чем не думать и заснете быстрей.

Напарники так устали, что уснули действительно легко и быстро.

Среди ночи Бурый проснулся. Буря, судя по звукам и бледному свету за окном, пошла на убыль. Бурый откинул край плаща, пахнущего пылью и краской, и поплелся в туалет.

Вернувшись, он глотнул прямо из чайника теплой воды, пробрался к своему месту и только сел на матрас, как в сумраке комнаты прямо из пустоты возник человек в комбинезоне и строительной каске. В руках он держал, прижимая к животу, сверкающий новенький унитаз. Бурый вздрогнул, сердце в груди запрыгало, и на лбу мгновенно выступил пот. Покачиваясь, человек в каске стоял у двери. Бурый глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

– Ур-роды… Могли бы что-нибудь пооригинальнее придумать… – прошептал он. Человек с унитазом покачнулся, поднял унитаз над головой и беззвучно треснул его об пол. Бурый вздрогнул от неожиданного поступка призрака, тут же рассмеялся, зажимая рот рукой, и потом с удовольствием выставил в темноту кукиш. Укрываясь на всякий случай одеялом с головой, он пробурчал:

– Хрена вам. Голодайте…

Когда напарники проснулись, в комнату через окно заглядывало местное светило, так похожее на родное солнце. Человек без имени возился у своего деревянного столика, и на товарищей катились запахи пищи.

Когда уже в молчании все ели немудреный завтрак, держа тарелки на коленях, через комнату, из одной стены в другую, чудовищно медленно, как во сне, проехал громадный вездеход. Дэн от неожиданности поперхнулся и зашелся в кашле, и сидевший рядом Бурый, сам бледный от неожиданности, трижды звонко огрел его по спине, желая помочь товарищу. Вездеход, верх которого терялся за серой плитой потолка, бесшумно, как и полагалось призраку, пронес страшные гусеницы в метре от ближе всех к нему сидевшего человека без имени. Тот, подавая молчаливый пример ошарашенным гостям, даже не повернул в его сторону головы. Когда привидение исчезло в стене, человек без имени подмигнул замершим напарникам и пояснил:

– А вы молодцы. Правда, все равно заискрили обильно. Наши знакомцы проголодались и воспроизвели в своей памяти то, что видели здесь когда-то.

Отдышавшись и жадно хлебнув из кружки воды, Дэн переспросил:

– Видели когда-то? Погодите, но они нам вчера в этом цехе показали такое, чего на самом деле не бывает. Чудовище это, которое ходило, и еще тень с глазами… Как это?

Хозяин пощипал себя за бородку и кивнул: