Потомки

Мимо нас медленно проезжает автомобиль, и мы — все трое — машинально пригибаемся. Я чувствую себя круглым дураком. Автомобиль едет дальше и сворачивает в сторону вилл, расположенных на берегу океана. Я смотрю на Алекс, которая сидит сжавшись в комок, и меня охватывает ощущение полной беспомощности. Я плохой, я никудышный отец, вот в чем дело. Это чувство захлестывает меня как волна, пронизывая насквозь. Я представляю себе, как выгляжу в глазах дочери. Ее мать, которая изменяла ее отцу, лежит в коме, а дочь едет вместе с отцом, чтобы посмотреть на любовника матери. Ее младшая сестра разгуливает в дамском нижнем белье и намеренно хватает голыми руками морских тварей. Почему я позволил Алекс привезти меня сюда? Зачем открыл ей свои тайные желания?

— Как все это глупо! — говорю я и хочу включить зажигание, забыв о том, что двигатель я так и не выключал и он продолжает тихо урчать.

— Если бы кто-то полез к моей девчонке, я бы ему мозги вышиб, — говорит Сид.

— Ага, как же, — говорит Алекс. — И запомни, Сид: девчонкам не нужны рыцари.

Мне начинает казаться, что рядом сидит Джоани. Джоани тоже сказала бы что-нибудь такое. Но почему? Это же так здорово. Вот мне бы очень хотелось, чтобы рядом был рыцарь. Что плохого в том, что тебя спасают и защищают?

Мы выезжаем на середину автострады.

— У него темные волосы, — сообщает мне Алекс. — Говорю на тот случай, если тебе достаточно знать, как он выглядит.

Мы едем в сторону Даймонд-Хед. Я притормаживаю, пропуская стайку мальчишек с досками для серфинга. Один из них, рыжий, с длинными кудрявыми волосами, семенит, тяжело переваливаясь с боку на бок. В одной руке он держит доску, другой поддерживает трусы.

— Обычно я тебя здесь высаживал, помнишь? — тихо говорю я Алекс. Мне хочется, чтобы наш разговор не слышал Сид.

— А то! — Алекс издает короткий, почти сердитый смешок.

— Почему ты перестала заниматься серфингом?

— Просто перестала. Почему ты перестал играть в «Лего»?

— «Лего» — одно, а серфинг другое. У тебя неплохо получалось.

— Ты же меня ни разу не видел.

— Но мне говорили, что получалось.

Алекс смотрит на меня. Я отвечаю ей широкой, ободряющей улыбкой хорошего отца.

— Ты занималась серфингом? — доносится сзади голос Сида. — Прикольная куколка на дощечке, да?

— Почему ты бросила серфинг? — снова спрашиваю я.

— Сначала я бросила, потому что у меня начались месячные, а я не знала, как пользоваться тампонами, вот и просидела пять дней на берегу, а потом как-то расхотелось.

— Как это ты не знаешь, как пользоваться тампонами? — спрашивает Сид.

— А разве мама… не показала тебе… не научила, как это делается? — не понимаю я.

— Я ей год не говорила, что у меня начались месячные.

— Даже я знаю, как пользоваться тампонами, — сообщает Сид.

Я прибавляю громкость радио.

— В первый раз я подумала, что наделала в штаны, — говорит Алекс.

Я не смотрю на нее, но чувствую, что она смотрит на меня и ждет моей реакции.

— Ну ты даешь, Алекс, — комментирует Сид. — А может, так оно и было.

— Ну и что, — говорю я. — Это абсолютно никого не касается.

— Прокладки я прятала под матрас, потому что не знала, куда выбрасывать. В мусорном ведре мама нашла бы. Но кровь испачкала матрас, и мама все-таки узнала. Когда перевернула матрас.

Алекс выжидающе смотрит на меня, но я отвожу взгляд. Мне просто необходимо сказать что-то невероятно умное. Такое ощущение, будто меня экзаменуют.

— Почему ты от нее скрывала? Ты же сама устроила себе проблемы.

И сама же потом себя стыдилась, хочется добавить мне. Стыдилась себя!

— Не знаю, — отвечает она. — Может быть, потому, что она все время меня торопила, хотела, чтобы я быстрее взрослела. Месячные подтвердили бы, что я стала женщиной и все такое. А я, может быть, вовсе не хотела становиться женщиной. Мне было всего тринадцать.

Кажется, Алекс наконец-то произнесла вслух то, что так долго таила в душе. Интересно, что она скажет еще? Мы едем по дороге, огибающей спящий вулкан.

— Эй, Алекс, — спрашивает Сид, — а тебе не хотелось помыться? Ну, знаешь, несвежий запах и все такое…

— Заткнись.

— Он, вообще, понимает, что происходит в нашей семье? — спрашиваю я. — Он ведет себя так, как будто ни черта не знает и не понимает.

— Папа! — внезапно и так резко вскрикивает Алекс, что от неожиданности я жму на тормоза.

— Поехали назад, — говорит она.

— Куда назад?

Мы находимся возле парка Капиолани. Здесь полно любителей бега трусцой. Один перебегает дорогу прямо перед нашей машиной. Шорты у него подвернуты, ляжки оголены. Я вижу его ноги, покрытые темными волосами, мокрые от пота. К руке бегуна привязан айпод.

Я слышу, как сзади опускается стекло.

— Смотри, куда бежишь, придурок! — высунувшись в окно, кричит Сид.

— Развернись возле фонтана и поезжай назад, — говорит Алекс.

— Но зачем?

— Я там, кажется, кое-что видела. Только не уверена. Давай назад.

Мы сворачиваем к пляжу, объезжаем фонтан возле Калакауа и едем в обратном направлении.

— Где-то здесь?