Потомки

Дети посмотрели фильм о двух мальчишках, которые накачались наркотой и теперь пытаются раздобыть гамбургер. Я старательно слушаю Алекс, которая объясняет, что на самом деле суть вовсе не в гамбургере. Я заверяю ее, что все прекрасно понял.

— Как ты думаешь, он заслуживает последнего свидания? — спрашиваю я Алекс.

Она стоит в дверях моей комнаты. Это означает, что она в хорошем настроении. Раньше, когда Алекс приходила с вечеринки, она становилась в дверях нашей спальни и рассказывала нам с Джоани, как провела вечер. Мы смеялись, и Алекс вспоминала все новые и новые подробности, чтобы развеселить нас еще больше. Обожаю, когда она стоит в дверях моей комнаты.

— Ты имеешь в виду его? Чтобы он попрощался с мамой?

— Да, — отвечаю я. — Я говорю о Брайане.

— Ты с ума сошел.

— Почему?

Она бросает взгляд на диктофон в моей руке:

— Ты нас записываешь?

— Нет, просто подводил итоги финансовых расчетов.

— Как ты можешь работать?

— А как ты можешь смотреть кино? Или проводить время с приятелем?

Алекс отворачивается. Половина комнаты освещена настольной лампой. Вторая скрывается в тени; в окне виднеется темный силуэт горы. Этот вид напоминает мне панорамный снимок.

— Ты хочешь сам вызвать его сюда, чтобы он мог с ней попрощаться? — спрашивает Алекс.

— Да, — отвечаю я, хотя в данный момент больше всего на свете мне хочется послать ее куда подальше, а уж потом вернуться к роли доброго самаритянина.

— В таком случае ты лучше меня, — говорит Алекс.

— Нет, не лучше.

Она качает головой, а у меня возникает чувство, что я веду разговор со взрослым, умудренным жизнью человеком.

— Мне бы хотелось, чтобы вы поехали со мной на Кауаи, — говорю я. — Ты и Скотти. Думаю, ей нужно немного развеяться. Уедем утром, разыщем его, поговорим и вернемся, так что к вечеру будем дома. Если немного задержимся, ничего страшного, в крайнем случае заночуем там. Два дня — предельный срок. Если мы его не найдем, что ж, по крайней мере, будем знать, что сделали все, что могли.

— Зачем тебе это нужно?

— Это нужно ей, — отвечаю я. — Ей, a не мне и не ему.

— А если он слабак? Если впадет в истерику?

— Тогда я буду его утешать. — Я представляю себе, как Брайан Спир рыдает у меня на плече. Я представляю себе его у постели Джоани: он рыдает, и нам стыдно за его слезы. — И вообще, если хочешь знать, я очень даже злюсь. Я совсем не такой благородный и великодушный, как тебе кажется. Я хочу сделать это ради нее, но, если честно, мне хочется его увидеть. И задать пару вопросов.

— Позвони ему. Позвони в офис и скажи, что у тебя срочное дело. Он перезвонит.

— Нет, я хочу поговорить с ним лично. Я никому не сообщал о Джоани по телефону и ему не буду.

— А Трой как же?

— Трой не в счет. Мне это нужно, пойми. Когда говоришь по телефону, легко уйти от ответа, а так, с глазу на глаз, никуда не денешься.

Мы стараемся не смотреть друг на друга. Алекс стоит на пороге моей комнаты, не пересекая границы. Раньше мы с ней никогда не беседовали по ночам.

— У вас с мамой были проблемы? — спрашивает она. — Поэтому она тебе изменяла?

— Не было у нас никаких проблем, — отвечаю я. — В смысле, жили себе и жили, день за днем.

В этом и была наша проблема — в том, что один день был как две капли воды похож на другой. Джоани нужны были встряски. Ей нужны были события, происшествия, приключения. Странно, что она не выходит у меня из головы, а раньше, когда она жила рядом со мной, я практически о ней не думал.

— Я был не самым лучшим мужем, — говорю я.

Алекс отводит взгляд и старательно смотрит в окно.

— Если мы поедем к нему, что мы скажем Скотти?

— Скажем, что хотим прокатиться, отвлечься от грустных дум. Пусть она немного развеется.

— Ты это уже говорил, — замечает Алекс. — Ну а мне зачем ехать?

— Потому что, кроме тебя, у меня больше никого нет, — отвечаю я. — Я хочу, чтобы мы держались вместе. Так будет лучше.

— Ах вот как! Значит, теперь и мне есть место среди вас.

— Алекс, ты можешь думать о чем-то, кроме себя? Ну хорошо, прости нас за свое несчастливое детство.

Она смотрит на меня совсем как Джоани, и я начинаю чувствовать себя мерзкой вонючей тварью.

— Мы что же, скажем Скотти, что отправляемся на увеселительную прогулку, в то время как мама в больнице?

— Мы ненадолго, всего на день или два, — отвечаю я. — Скотти уже целый месяц ходит в больницу почти каждый день. Ей нужен отдых. Ей вредно перенапрягаться. Пожалуйста, помоги мне. Придумай что-нибудь, если она начнет расспрашивать. Тебя она слушает. Она сделает все, что ты скажешь.

Я надеюсь, что такая роль заставит Алекс почувствовать себя взрослой и обращаться со Скотти помягче.

— Ну как, согласна?

Алекс пожимает плечами.

— А если возникнут проблемы, — говорю я. — Ты всегда можешь на меня рассчитывать. На то я и отец.

Она смеется. Интересно, есть ли на свете дети, которые без насмешки встречают такие заверения своих родителей, как «Я тебя люблю» или «Ты всегда можешь на меня рассчитывать»? Должен признать, меня самого это слегка коробит. Ну не умею я делать подобные признания.

— А что, если мама умрет за эти два дня?

— Не умрет, — говорю я. — Я скажу ей, куда мы собрались.