Потомок Святогора

— Не спеши! — осадил Дорофей. — Рано переполошатся. А так — мало ли кто едет. А уж когда сообразят, в чём дело, мы ворота и откроем. Приготовьте смоляную паклю на палках. Сразу в нескольких местах подожжём избы, чтоб нагнать побольше страху.

Всё ближе и ближе гул конной лавины. Сторожа забеспокоились, один схватился за оружие и что-то закричал.

— Пора, — шепнул Дорофей, и все кинулись по местам. Мигом запылали два крытых соломой сарая, и в это же время заскрипели запоры и ворота распахнулись настежь. В проём уже была видна мчащаяся во весь опор дружина князя Святослава, однако к воротам бежали десятка два татар и русских предателей. Правда, некоторые из них повернули к пожарищу. Из домов выскакивали всё новые и новые люди, и некоторые были близко, спеша закрыть ворота и уничтожить лазутчиков.

Спутники Дорофея начали стрелять из луков. Несколько человек упали, но толпа была уже столь многочисленной, что луками не остановить. Тогда липчане выхватили мечи и, едва сдерживая натиск нападавших, не дали им захлопнуть ворота. Двое храбрецов пали, но и подмога уже близка. Поняв, что своя же конница может смять их, Дорофей крикнул:

— Разойдись! — Разведчики разбежались, а дружина Святослава врубилась в противника, и началась кровавая сеча.

— Господин Вагиз! Господин Вагиз! — ворвались в избу хозяина слободы с неистовыми воплями его нукеры.

— Как смеете будить? — заорал Вагиз. — Что случилось?

— Святослав здесь!

— Как?!

— Не знаем! Слобода горит! Бой на улице! Бежать надо!

— Как бежать? Ахмат меня головы лишит!..

— Ахмат, господин, может, и помилует, а Святослав точно казнит лютой смертью!

У Вагиза по телу пробежала дрожь. Он что-то забормотал и наконец с трудом выдавил единственное внятное слово:

— Коня!..

В избу влетели Рвач с Самсоном, схватили Вагиза под руки и потянули куда-то, впотьмах не разглядеть.

— Кафтан!.. — пискнул по-русски татарин.

— Тише! — зашипел Рвач. — Шкуру спасать надо, а не кафтан...

В темноте скрипнула калитка; беглецы спустились к Дону, где их поджидали несколько всадников с осёдланными конями. Благо рядом был лес, и Вагиз, в одном исподнем, со спутниками во главе с Рвачом скрылись в чаще.

Донщина пылала ярким пламенем, зловеще озарявшим округу. Зрелище вроде бы ужасное, но для победителей — отрадное. Святослав Иванович приказал пленных не брать, всех врагов уничтожать на месте.

— Татары для нас пока не холопы, а свои предатели — тем более. Если раз предали господина, то и другой предадут непременно, а возиться с ними, кормить, поить, мучить нам ни к чему. Судить их не будем, пускай судит Господь Бог. А где Вагиз? — спохватился князь. — Где Рвач и его псы-холопы?

— Ищем! Нигде пока нету!

— Ладно. Наверное, сбежали. Они не воины и не дураки, чтобы покорно дожидаться смерти. Всех уничтожить! Слободу сжечь дотла, остатки полена и камней сбросить в Дон. Что из добра уцелеет — в лес, через Воронеж. В Липец возвращаться нет смысла: Ногай нас не простит, да и Телебугу небось братец Олег против меня уже настроил. Семьи отправим на север, может, в Москву — Данила Московский приютит, обласкает, говорят, он князь добрый. Я же здесь остаюсь, в лесах воронежских, до последней капли крови буду сражаться за свою Отчизну, за поруганную честь нашего Черлёного Яра. Князь Даниил! — позвал он.

Подскакал Даниил Александрович.

— Вот что, племянник, — нахмурил брови Святослав. — Мы с князем Александром уходим обратно на свою стоянку, а ты добивай поганых, снаряжай обоз и тоже возвращайся.

— Хорошо, дядюшка, сделаю всё как надо.

— Где Дорофей? — спросил Святослав. — Пускай возьмёт десяток воинов и сопровождает нас с князем Александром. Мы домой, здесь больше делать нечего...

Небольшой отряд покинул пепелище Донщины. Двигались дубовым лесом, гнилой местностью и вышли к речке Яриловке, правому притоку Воронежа. Солнце уже золотило низко висящие редкие облака, когда князь достиг устья Яриловки. А вот и он, полноводный, красивый Воронеж, величавая и любимая река. Слёзы навернулись на глаза князя.

— Ни за что не брошу я свой край, свою Родину!.. Тут до конца дней своих стоять буду!.. — прошептал он.

— И я с гобой! — услышал за спиной.

— Спасибо, брат! — глянул на князя Александра повлажневшими глазами Святослав Иванович. — А вы, — обратился он к воинам, — вы вольны в выборе судьбы. Никого неволить не буду, каждый может поискать себе счастья у других князей. Тем же, кто со мной останется, земного покоя не обещаю, только небесный разве что обретёте.

— Мы не покинем тебя! — ответил за всех воевода Дорофей.

— Не покинем! — повторили в один голос дружинники.

— Тогда вперёд!

Переплыли Воронеж, затем перешли Кривку, Мещёрку, и вот она, Боровица, где вокруг почти непроходимый бор, куда нога татарина не ступала и откудова Илья Муромец Соловья-разбойника изгнал, дав возможность поселиться тут русским людям.

Встретили князя воплями отчаяния. Того, что мала с ним дружина, испугались.

— Да не ревите вы! — закричал Дорофей. — Победили мы, остальные ратники идут с обозом. А с Турова разве обоз не пришёл?

— Не было никого из Турова...

Князь посмотрел на собравшихся: