Потому, что люблю

— А я что? Пропотел весь!

— От лени потеешь, дождешься ты у меня!

За работой никто не заметил, как Дудкин куда-то' исчез. Алексей после вспоминал: Кузя просил у Сары-чева денег взаймы, но Иван молча сунул ему под нос фигу.

Кузя появился, когда бригада уже разобрала кры-шу,— раскачиваясь как лозинка на ветру, он запел:

Взял железную пилу.

Пойду яблоки копать.

Не поедешь ли, милаха,

Со мною сено боронить?..

— Опять, гад, набрался! — выругался Женька. — Что возьмешь с оглоеда?

Дудкин сумел все же забраться наверх, вытащил из кармана бутылку водки и, размахивая ею, крикнул:

— Выпьем за мое здоровье! И чтоб был...

Он не договорил, провалился, оставив после себя жиденькое облачко пыли. Окающего, припорошенного пылью, как мукой, с целехонькой бутылкой в руке, его нашли на куче опилок в подвале.

— Я живой?

— Раз треплешься, значит, ничего серьезного,— констатировал Женька.

Кузя, охая, ощупал свою грудь, голову, ноги:

— Кажется, все при мне. Цело...

— Жалко, что цело! Почему из-за тебя другие должны страдать? — возмутился Сарычев.

— Из-за меня? — Дудкин, прижимая бутылку к груди, повернулся на бок. — Разпе другие разбивались на производстве, а не я? Разве у других ни одной живой косточки не осталось? Скажите спасибо, что я живой! Ьригадир не обеспечил безопасность рабочему человеку...

Женька скрипнул зубами, но сдержался:

— Вот что, Дудка, если можешь, бери ноги в руки и мотай отсюда. А то действительно несчастный случай на производстве схлопочем. Из-за кого-то... На что мне такая роскошная жизнь! По-ше-л!

Алексей смотрел вслед уходившему Дудкину — он даже не отряхнулся. Опустился человек! Как он живет? С кем? Почему такой неухоженный и наглый? Надо бы сходить к нему домой, соседей порасспросить, но теперь уже поздно: Алексей подал заявление об увольнении, никому не сказал в бригаде ни слова, знает только прораб Матусов, он поставил резолюцию: «Не возражаю!»

«Все равно с Женькой мне не справиться, и уж если прораб посоветовал написать заявление...»

Жалко, что ребята изменились, чуть ли не бойкот ему объявили.

После работы Алексей заторопился домой. Надя еще ничего не знает, побоялся волновать ее преждевременно, а зря побоялся — ей ведь тоже надо время на расчет.

Возле автобусной остановки Алексей увидел сидевшего в кювете Кузю Дудкина.

— Ты что здесь делаешь?

— Думаю, как бы поменять местами эти столбы.

— Так менян, чего ждешь? Сидишь...

— А ты хотел, чтоб я лежал?

Сигареты, как всегда, торчали за ушами Дудкина: неужели они не выпали, когда он провалился? Приросли, что ли?