Потопленные камни

лестнице... Постарайся снять его одной пулей!

(Прячется в тени.)

На верху лестницы показывается Джемал. Полицейский

прицеливается. Рамазан-али хватает полицейского за

руку.

Ты с ума сошел? Не видишь, кто это?

(Прижимается к стене.)

Джемал медленно спускается по лестнице и

скрывается в темноте.

Однако, что ему понадобилось здесь ночью?

(Полицейскому.) Гляди в оба! Другого

выхода из камеры нет! (Вынимает револьвер и

взбегает по лестнице. Обводит медленным

взглядом пустую камеру.) Так вот почему он

пожаловал сюда! Ах, ваше превосходительство,

говорил же я вам, что они друзья,

предостерегал вас! Вот одна собака и снюхалась с

другою! (Быстро уходит по лестнице.)

КАРТИНА ДЕСЯТАЯ

На холме — развалины крепости, обнесенные высокой,

старинной каменной стеной. Справа — обращенная к

зрителю внутренней стороной стена и

полуобрушившийся купол храма. На стене — остатки старинной

грузинской фресковой живописи. Около храма —

замшелые могильные плиты. Среди развалим молчаливые

группы людей, пришедших поклониться святыне в

день ее праздника. Слева, под огромным развесистым

дубом, накрыт стол. Тут же разведен костер, над

которым висят большие котлы. Около костра хлопочут

повара и стряпухи. Мирза распоряжается

свадебными приготовлениями. Слышен звук дудуки.

Его сменяют ствири. Музыкантов окружают р е-

б я т и ш к и, среди которых Г о г и ч а. Печальная

песня ствири сливается с негромкими причитаниями

сидящих среди могил плакальщиц.

Полицейский (подходит к Мирзе и

отводит его в сторону). Рамазан-али приказыва-

ет тебе сообщить начальнику вилайета... Шук-

ри Джафар-оглу бежал из тюрьмы.

Мирза. Что, что? Повтори еще раз,

дружок!

Полицейский. Вчера ночью Джафар-

оглу куда-то исчез. Мы обыскали весь город,

но он словно сквозь землю провалился!

Мирза. А я при чем?

Полицейский. Ты должен сообщить об

этом господину Абдул-Садаху.

Мирза. Я еще не сошел с ума! Сказать

ему такую вещь сегодня, в день его свадьбы!

Да он мне голову оторвет. Нет, милый, я за

это дело не берусь!

Полицейский. Значит, я передам Ра-

мазану-али, что ты отказываешься. (Хочет

уйти.)

Мирза. Постой! (Принужденно смеется.)

Зачем же передавать? Пошли тебе аллах

здоровья! Я пошутил... Конечно, я скажу

господину Садаху. Как же иначе?

Полицейский уходит.

С хорошими вестями каждый лезет сам, а как

что-нибудь неприятное, так Мирза — полезай

в пекло!

В ворота быстрым шагом входит в праздничной

одежде А 6 д у л-С а д а х, за «им Джои Райт, гости и

свита.

Садах {резко Мирзе). Почему опаздывает

Гаянэ?

Мирза. Я только что послал туда

человека, ваше превосходительство.

Садах. А почему эти люди носы повесили?

Неужели нельзя было их расшевелить? Наши

почетные гости не разберут, что здесь

происходит: свадьба или похороны!

Мирза. Стол давно накрыт, но никто к

нему и близко не подходит. Зурначи играют с

утра, но никто не заводит хоровода, никто не

хочет танцовать.

Садах. Все оплакивают эти камни?

Мирза. Выходит, что так, ваше

превосходительство.

Садах. Принесите вина! Оно быстро

развяжет языки и подбодрит ноги! Скорей

хоровод!

Заиграли дудуки. Мирза ходит среди толпы и

налаживает хоровод «перхули». Люди нехотя начинают

плясать. Входит Р а м а з а н-а ли и останавливает

Мирзу.

Рам&зан-али. Сообщил ему?

Мирза. Не дай бог! Он и так зол, как

дьявол.

Садах (увидев Рамазана-али, быстро

направляется к нему и спрашивает с

многозначительной улыбкой). Ну что, побег

удался?

Рамазан-али (в замешательстве). Ваше

превосходительство! Я сам не понимаю, как

это могло случиться... Все было подготовлено,

наш человек ждал в засаде, но...

Садах. Что «но»?

Рамазан-али. Раньше, чем я успел

притти туда, он и в самом деле бежал!

Садах. Кто бежал?

Рамазан-али. Моряк Джафар-оглу,

ваше превосходительство!

Голоса в толпе: «Шукри бежал!.. Шукри бежал!..»

Пляска становится все более и более оживленной.

Садах (еле сдерживая ярость). Ему кто-

нибудь помог! Иначе он не смог бы бежать.

Кто был начальником караула? Почему я до

сих пор ничего не знаю?

Рамазан-али. Ваше превосходительство,

не знаю, чем это объяснить, но в камере

мы застали вашего заместителя...

Раздвигая толпу, вбегает Д ж е м а л.

Д ж е м а л. Стойте! Время ли сейчас

плясать и веселиться!

Пляска тотчас же прерывается.

Старая женщина (с горечью).

Порадовал ты нас, сынок, вот мы и пляшем,

веселимся... Горе матери твоей!

Джемал глядит на нее; лицо его выражает страдание.

Первый старик. Это все твое

коварство! Притворился другом, опутал нас

сладкими речами... Отвел нам глаза, а сам тайно

разорил могилы наших предков! Будь ты

проклят!..

Второй старик. Чего еще от тебя

ждать? Не ты ли бросил в тюрьму своего

друга? (Трясущимися руками схватил Гогичу за

плечи, толкнул его к Джемалу.) Вот, выколи

глаза родному брату, может быть, новый чин

заработаешь! Позор тебе!

Шамандух (рыдая). Горе твоей

несчастной матери!

Голоса. Будь проклят!

— Будь проклят!

Джемал (с трудом выпрямившись). Да,

проклинайте меня! Клеймите позором! Я

достоин этого... Побейте меня камнями здесь, на

этих развалинах!.. Меня, недостойного вашего

сына!.. Побейте меня камнями!..

Садах (изумленно смотрит на Джемала).

Джемал, что это вы говорите? Уж не пьяны ли

вы? Где Гаянэ?

Джемал (становится на могильную