Потрясая мой мир

Мой пульс зашкаливает, а руки дрожат. Неужели я настолько ничтожный ублюдок, что этот человек разрушит жизни других людей, чтобы держать меня подальше от своей дочери? Неужели он не видит, что я изменился? Я, черт возьми, боготворю землю, по которой ходит Обри. И никогда не причиню ей вреда. Зачем разрушать такую чистую любовь?

— Почему? Зачем вы это делаете? Я же сказал, что люблю ее. Разве этого недостаточно?

— Недостаточно. Я хочу, чтобы она была с мужчиной, который всегда будет заботиться о ней. Я не становлюсь моложе и не хочу покидать эту землю, пока судьба моей дочери в руках панка, который в итоге разрушит ее жизнь.

— Этого не случится. У меня достаточно денег, чтобы дать ей все, что она захочет!

— На данный момент, да. Что произойдет через десять лет, когда ваша группа распадется и поток денег прекратиться? Что тогда? Ты утащишь ее вниз вместе с собой?

Его слова звучат, как гребаный удар под дых. Он прав. Других навыков у меня нет. Никаких. Музыка для меня — все. Я никогда не перестану этим заниматься, даже если это не будет приносить денег. Это у меня в крови. Я не смогу отказаться от неё.

Меня убивает то, что он прав. Прямо сейчас «Черный Сокол» находится на вершине гребаного мира, но так не продлится вечно. Всегда найдется другая жаждущая славы группа, готовая обыграть тебя и украсть твоих поклонников. Видит Бог, мы сделали достаточно перерывов и отменили достаточно концертов, чтобы взбесить половину наших поклонников. Что будет, если я больше не смогу дать Обри ту жизнь, которую она заслуживает?

— Я приму твое молчание как подтверждение того, что ты все понял. Мы оба знаем, что она тебе не подходит. Ей нужно быть с кем-то вроде Брэйди — благоразумным парнем с солидным будущим. Не будь эгоистом, позволь ей жить достойной жизнью.

Я поднимаю взгляд от пола и пристально смотрю на него. У меня нет сомнений, что при первой же возможности он опозорит и меня, и Трипа в прессе. Мы с парнями знаем все о прошлом друг друга и двигаемся дальше, но это не значит, что весь остальной мир примет это.

Я хватаюсь руками за голову. Как бы сильно я ни любил Обри, не хочу быть тем, кто однажды причинит ей боль. Не хочу, чтобы она ненавидела меня. Она заслуживает самой лучшей жизни, какую только может иметь — хороший дом, мужа, который каждый вечер будет дома, детей.

Боже. Дети.

Последняя часть жжет сильнее всего. Я никогда раньше не позволял себе волноваться из-за того, что у меня не может быть детей, но осознание, что я никогда не смогу дать ей что-то подобное, убивает меня.

Мысль о том, что Обри беременна моим ребенком, насмехается надо мной, как кошмар, который невозможно исправить независимо от того, сколько у меня денег.

Я вздыхаю, зная, что в глубине души я все еще долбаный неудачник, который не заслуживает моей рыжеволосой богини.

— И что вы хотите, чтобы я сделал?

— Я хочу, чтобы ты убрался из ее жизни. Навсегда.

— Я не могу просто оставить ее здесь. Она потребует объяснений, а я не хочу, чтобы она знала, какой вы злобный мудак. Это разрушит ее представление о вас.

Он горько смеется.

— Хорошо. Останься до конца выходных, а в понедельник я хочу, чтобы ты первым же самолетом вылетел из Техаса и забыл о ее существовании.

Я сжимаю губы.

— Даже если я уеду, вы не сможете заставить меня забыть ее.

Я не даю ему шанса сказать что-нибудь еще, прежде чем выскакиваю из комнаты, хватаю свой компьютер и направляюсь к машине. Не хочу ни секунды оставаться в этом доме. Не хочу слушать, как он говорит, что отнимает у меня единственное, что мне дорого в этом мире.

Я бросаю вещи на пассажирское сиденье и завожу машину. Шины почти визжат по асфальту, когда я задним ходом выезжаю на улицу.

Энергично потираю лоб, останавливаясь на красный свет.

— Твою мать!

Все мое тело сотрясается от осознания того, что я снова потерял все самое важное для себя. Свет становится зеленым как раз в тот момент, когда мои глаза горят и слезы текут по моему лицу.

Гнев переполняет меня и я изо всех сил колочу кулаками по рулю.

— Блядь. Блядь. Блядь. Блядь. Блядь! — кричу я во всю глотку.

Как это возможно? Этого не должно было случиться. Мы с Обри должны быть вместе против всего мира. Я должен вернуться и позволить ему сообщить всему гребаному миру, что я убил свою семью. Пусть все знают, мне все равно. В любом случае, без нее я ничто.

Я хлопаю по рулю, желая развернуться, но машина позади меня сигналит, возвращая меня к реальности. Я не могу вернуться. Так я поведу себя как эгоистичный придурок, как и сказал судья. Уничтожу Трипа, подставлю группу и не подарю Обри ребенка.

Я делаю глубокий вдох и выжимаю газ. Больше не могу здесь находиться. Если я не могу получить Обри, мне не стоит ее видеть. Я не смогу притвориться, что все в порядке. Она все равно узнает. Она увидит, как я облажался.