Потрошители морей

Покойный повеса Гарри Блюменталь оставил дело хоть и вполовину не законченным, но зато в образцовом порядке. И чем более я углублялся в изучение оставленных предшественником письменных и графических документов, всё яснее вырисовывалась конечная цель моего труда. Естественно, не будь памятна наука ещё Прокопия Порфирьевича и навыки собственной практики в экспедиции Дежнёва, я вряд ли преуспел в составлении плана незнакомой местности. А так, опираясь на прежние познания и буйную фантазию собственной головы, я смог не только уверенно продолжить дело Блюменталя, но и премного преуспеть в этом.

Изначально я постиг, что испанский порт Порто-Белло, основанный в 1597 году доном Франсиско Веларде и известный в народе как Красивая Гавань, был расположен на севере Панамы в провинции Колон, что в четырнадцати милях от Дарьенского залива. Это был процветающий город с населением под тысячу человек и являлся пунктом сосредоточения индейского золота для дальнейшей его отправки в Испанию, так называемым, Серебряным флотом королевства. Охранялся он тремя фортами, одним со стороны суши и двумя с моря. Причём морские форты имени святых Якова и Филиппа, считались неприступными. И что примечательно для англичан, невдалеке от Порто-Белло в свинцовом гробу покоились останки самого Фрэнсиса Дрейка, знаменитого корсара XVI века и не менее знаменитого английского адмирала, участника разгрома Непобедимой армады испанцев и скоропостижно скончавшегося на этом берегу в 1596 году.

Внимательно изучив все имеющиеся под рукой документы, я пришёл к естественному выводу, что мои будущие карты этой части Мексиканского залива впредь послужат хорошим подспорьем для набегов английских сухопутных войск на испанские, набитые золотом, склады. И здесь явно виделась нерушимая связь английской армии с её же флотом в войне против Испании. Таким образом, и я мог внести свою лепту в будущие сражения англичан с испанцами. Поэтому и принялся за дело с достойным похвалы рвением, тем более, что мне никто не мешал, как, собственно говоря, и не торопил.

Через десяток дней ко мне заглянул Энрико Костоломье, боцман «Ганимеда», и, пробежав взглядом по моим чертежам, проникновенно спросил:

— Дик, ты одинок, словно клык во рту старухи, потому не пора ли породниться с командой и вступить в наше Береговое Братство?

— Давно пора, мистер Энрико, — ответил я, заранее уже готовый быть равным в семье свободных пиратов.

— Достойный ответ, — потрепал меня по загривку боцман, — тогда будь готов уже завтра добровольно дать клятву верности, а то наш капитан приказал не применять к тебе насилия, словно ты представляешь какой-то интерес для выкупа.

Боцман ушёл, а я долго стоял столбом возле моего рабочего стола, преисполненный гордости за оказанное командой доверие и завтрашнее признание равноправным среди сильных и вольных людей. Ведь ещё вчера, выходя на палубу, я встречал подозрительные взгляды и чувствовал некую отстранённость, в общем-то, весёлых в своей среде людей. Я даже дожёвывал свою вяленую черепаху, запивая порцией грога, отдельно от команды, а что до гальюна, то никто из мореходов не спешил посидеть со мной рядом, не то что поделиться новостями на невольном досуге. Вот до какой степени я был чужим для этих, спаянных потом и кровью людей. Но это было вчера, а уже завтра я буду равным среди себе подобных. Поистине, наступал великий день.

Однако моя присяга прошла довольно буднично. Утром меня ввели в круг моряков, собравшихся на палубе, где я, стоя у грот-мачты и положа руку на библию, произнёс заранее подсказанный мне текст:

— Клянусь, — истово и от сердца сказал я тогда, — клянусь перед Господом и товарищами..- а далее я перечислил почти все пункты Пиратского Кодекса, который и подписал в конце своей пламенной речи.

Вот так я сделался полноправным пиратом и смог почти сразу обзавестись надёжными друзьями. То есть полностью стал своим среди своих!

Буквально на другой же день в мою писарскую келью, заваленную разного рода бумагами, заглянул сам капитан Морган. Но это был уже не напыщенный вельможа со страусовыми перьями на головном уборе, которого я видел в первый день прибытия на «Ганимед», а вполне доступный для общения человек, с виду простой моряк в удобном камзоле и обычной чёрной шляпе с загнутыми вверх полями, без дурацкого парика и золота на грубых башмаках, очень похожих на мои собственные. Единственно, что выдавало в нём представителя высокого ранга — это шпага на перевязи дорогого шитья.

— Как продвигается наша работа, Дик? — просто спросил капитан безо всякого превосходства во взгляде и голосе.

— Близка к завершению, — ответил я, расстилая карту фортов Порто-Белло на столе. — Осталось очертить береговую линию Дарьенского залива и ваше задание, мистер Морган, будет выполнено.