Потсдамская конференция. Как решалась послевоенная судьба Германии и других стран Европы

Советской стороне было предоставлено право выбрать подходящее место для проведения конференции. Поскольку столица Берлин лежала в развалинах, выбор пал на район Потсдама Бабельсберг в 20 километрах к юго-западу от Берлина. Здесь у каждой делегации было свое место для проживания и работы. Заседания конференции проходили во дворце Цецилиенхоф. Стены зала заседаний были оклеены обоями, украшенными узорами из цветов с гуляющими между ними фазанами. Это понравилось советским гостям. Но в обеденном зале висела картина с изображением корабля, над которым нависала мрачная туча. Изображение сочли мрачным предзнаменованием. Поэтому вместо тучи декораторы нарисовали сияющую звезду. Руководитель советского пресс-центра в Потсдаме объяснил репортерам, что звезда символизирует русско-американское единство, так как присутствует в геральдике обеих стран.

Письма и воспоминания видных политических деятелей Запада, принявших участие в конференции, оставляют впечатление, что выбор места встречи в советской зоне, возможно, сказался на их будущем отношении к Советскому Союзу. Они испытали подавленное чувство, столкнувшись с деспотическими и жесткими методами, с помощью которых управляли своей территорией в Германии. Это было их первое нелицеприятное знакомство с повседневной практикой советского режима. Насколько были отличны порядки в их странах от того, с чем они столкнулись здесь, они поняли, покидая конференцию.

Часть четвертая «Терминал»: конференция в Потсдаме

Глава 22 Подготовка к конференции и ее участники

Даже когда уже стала известна дата начала конференции, американские и британские представители все еще изучали основные ее темы, предложенные для обсуждения.

29 мая правительство Великобритании передало Государственному департаменту США свою программу конференции. Черчилль пытался довести до сведения Трумэна идею, что в действительности еще ничего не согласовано в их подходах. Но некоторые проблемные вопросы в британском списке были обозначены.

14 июня, когда Грю сообщил президенту точку зрения Госдепа на британские предложения, он прокомментировал это так: «В то время как в общем отношение Черчилля к основному вопросу не вызывает возражений и связано с рядом проблем, требовавших скорейшего разрешения, форма его подачи, я полагаю, неудачна. Программа Черчилля составлена таким образом, что она производит впечатление, скорее, переченя жалоб на советское правительство, которое вряд ли адекватно отнесется к предстоящей встрече. Вероятно, он хотел получить отзыв о нем, прежде чем показать его маршалу Сталину».

Подготовка к конференции в США задержалась, поскольку госсекретарь Стеттиниус был в Сан-Франциско. Поэтому 30 июня исполняющий обязанности госсекретаря Грю, не дожидаясь возвращения Стеттиниуса, незамедлительно выслал президенту проект американского заявления по повестке дня конференции и его копии — Лихи и Бернсу. Также требовалось получить заключение по многим важным вопросам от Объединенного комитета начальников штабов.

Три значительных различия имелось между целями американских дипломатов и британских официальных лиц. Американцы придавали наибольшее значение предварительным переговорам о мирном урегулировании. Британцы намеревались достичь соглашений на основе проводившихся дискуссий о текущей ситуации. На предстоящей конференции американцы хотели избежать принятия решений по территориальным спорам. Они полагали, что оптимальным решением было бы передать дела подобного рода на рассмотрение Совета министров иностранных дел, международного органа, который еще предстояло сформировать. Британцы не могли и не хотели ждать. Американцы предполагали, что будет уделено внимание принятию программы для разгромленной Японии. В намерения британцев не входило рассмотрение каких-либо проблем Дальнего Востока, за исключением военных задач. Эту тему, по их мнению, должны были затронуть американцы. Не прозвучало никакого упоминания об атомной бомбе, которую должны были взорвать во время начала работы конференции.

После обмена комментариями по предложениям разных сторон американское и британское правительства к 11 июля сообщили советскому правительству, какие темы они были готовы обсуждать. Президент и премьер-министр дали понять, что их список дел, намеченных к рассмотрению, не является единственным и обязательным. Оба высших лица заявили, что они готовы вести переговоры на любые темы, которые может поднять советская сторона.

Советское правительство не возражало ни против одного пункта повестки, касавшейся деловых отношений, и оно не представило соответствующую программу. Сталин только после приезда в Потсдам собирался сказать о тех делах, которые, как он считал, стоило обсудить.