Поцелуй феи

— Зачем так торопиться, милый? — с доброй улыбкой пожурила его Лала. — У тебя же никто не отберёт. Кушай с удовольствием, по одной, жуй медленно. Тогда до конца насладишься вкусом. Это же не рядовая пища. Когда ещё у тебя будет шанс её откушать.

Рун послушался. Но что по одной, что по две. Привычки трудно изменить. Крестьяне не рассусоливают за столом, за исключением гулянок, едят быстро. Лала с интересом наблюдала, как то Рун, то бабушка тянулись за очередной тортолеткой. Рун жевал с простодушной радостью на лице, бабушка причмокивала, всем своим видом показывая, как наслаждается, качала головой восхищённо. Лала едва осилила свои два шарика, а ничего уж и не осталось.

— Да, мы горазды кушать! — сказала она с весёлым личиком. — Всё скушали!

— Спасибо, доченька, тебе и господину барону, — промолвила старушка с глубоким почтением. — Так угостили нас, таким чудесным яством! Вот не думала, не гадала, что на старости лет смогу отведать блюдо королей.

Рун облизал пальцы. Лала с удивлённой улыбкой наблюдала за этим действом.

— Присоединяюсь к словам бабули, — кивнул Рун. — Спасибо и тебе, милая невеста, и господину барону. Знаешь, Лала. Когда ты рядом, всё время происходят чудеса. И с магией, и без. Разве не чудо, что нам барон послал гостинцы? Чудо как есть. Разве не чудо, что они столь вкусны? И это чудо. Я словно в сказке дивной нахожусь, с тех пор как мы с тобою вместе.

— Я рада, дорогие мои, что вам понравился дар милорда. Который я всего лишь вам передала, и только, — скромно заметила Лала, сияя счастьем. Посмотрела с видом сорванца на Руна, и тоже облизала свои пальчики, наверное впервые с далёкого детства. Правда никто не оценил удали её проделки.

— Идите милуйтесь дальше, дети, — добродушно проговорила старушка. — Я сама посуду приберу, и на лужок схожу за Шашей.

— Ой, спасибо, бабушка! — безмерно обрадовалась Лала. — Пойдём, Рун, снова на лавочку. Там хорошо.

— Пойдём, — с охотой отозвался он.

На лавочке Лала сразу устроилась поуютней, положив голову Руну на плечо. Он приобнял её. Небо ещё было хорошо освещено, но в облаках уже начинали проступать первые багряные краски.

— Красиво! — произнесла Лала с чувством.

— Ага, — согласился Рун с улыбкой. — Особенно глаза. Хотя и остальное тоже. И крылышки, и ножки. Всем прекрасна. Не налюбуешься.

— Я о закате, Рун! — рассмеялась Лала.

— А я о тебе.

Лала вздохнула счастливо.

— Устала, — поведала она тихо. — Столько сегодня видела всего. Столько узнала. У вас всё-всё другое, Рун. Так интересно. Хоть что возьми, каждая мелочь у вас иная, чем у нас. Даже посуда, даже стулья. Ковры, обивка, окна, полы. Всё. Замок барона…  такой мощный. Стены толстущие. Решётка страшная над воротами. С зубьями заострёнными. Словно оружие какое-то. Это специально, чтоб как оружие использовать?

— Ну да, наверное, — подтвердил Рун. — Если неожиданно враги прорываться будут, пока не закрыта. Опустится и под весом пригвоздит вместе с конями.

— Суровый у вас мир.

— Не без этого.

— Платья такие красивые у юных баронесс. Пышные. Расшитые. Длинные. Для феи, подозреваю, тяжеловаты бы были, я бы летать в них не смогла, мне кажется. Но примерить было б интересно. Ты бы хотел меня увидеть в здешнем платье знатной дамы?

— Ага, — признался Рун. — Очень. Тебе бы было к лицу, я уверен. Хотя с короткой юбкой по-моему красивей всё же. Одежды это ведь лишь обрамленье. Той красоты, что спрятана под ними. Чем меньше спрятано, тем лучше.

— Смотри ты, как заговорил, — развеселилась Лала. — Прямо философ.

Рун тоже не удержался от смеха.

— С тобой так хорошо, — произнесла Лала расслабленно. — Знаешь, Рун, я почему-то сильно устала сегодня от разговоров. Сама много говорила, мне много говорили барон и детки его. А с тобой сколько не говорю, не устаю, наоборот, словно отдыхаю. Я думаю, когда мы с тобой разговариваем, мы обмениваемся не только словами, но и чувствами. У нас сердечки рядом-рядом. Душа от этого наполняется светлым. Вот и не тратишь силы, только черпаешь их из друг дружки. Ты же не устаёшь от бесед со мной, правда?

— Не замечал за собой подобного. Мне, Лала, страх как нравится твой голос. Как можно утомиться от того, что услаждает слух? И слушал бы и слушал. Хоть век.

— Спасибо, милый. Между прочим, Рун, мне надо платьице давно сменить. Ну сколько я могу летать в одном? Уже неловко. И тебя порадовать охота.

— Я был бы только за, но как ты себе это представляешь, Лала? — спросил Рун со значением.

— Ну как-как, так и представляю. Возьму да и сменю, — иронично ответствовала она.

— А если не получится? И что мы делать будем? Бабулю удар хватит, коли увидит, как я обнимаю тебя…  без ничего.

— Ох, Рун, прикинется прям наивным! — усмехнулась Лала. — Ты сильно-то не мечтай. Мы не в лесу, тут нет нужды быть…  без ничего. Даш мне, пусть, свою рубашку какую-нибудь подлиннее. Накину на себя, и всё.

Рун призадумался.