Поцелуй феи

— Нежный друг и ангельски возлюбленный это одно и то же, чтоб ты знал, — заявила Лала, разулыбавшись. — Для девушки её возлюбленный это её друг сердечный. Дело же не в слове, а какой смысл мы вкладываем в него. Как произносим, нежно или дружески. Разве я не нежна с тобой? Мой заинька.

И опять это прозвучало так, что отдалось у него внутри. Рун вздохнул умиротворённо.

— Нежна. Но всё равно, — буркнул он с довольной физиономией. — Мне приятнее быть возлюбленным, чем другом.

— Как это не назови, Рун, ты точно знаешь, что между нами.

— И что же?

— Что-то очень хорошее. От чего сердечку сладенько. От чего оно счастливо. У нас обоих.

Он коротко рассмеялся, ощущая переполненность чувствами светлыми в груди.

— Ну да. Всё верно.

— Освободить твою ножку от цепи, львёнок? — предложила Лала. — Кажется, я сейчас это могу.

— А что потом? За борт и уплыть? Я не уверен, что в состоянии, — озаботился Рун.

Тут воин, стоявший на карауле, обернулся, поглядел на него равнодушно, и тихо свистнул.

— Пришёл в себя, — крикнул он.

— Тащи его сюда, — раздалось снаружи.

Воин не торопясь приблизился. Наклонился к ногам Руна, какое-то время потратил, пытаясь попасть в полутьме ключом в замок, скрепляющий оковы. Лала отстранилась, поднялась.

— Не бойся, любимый, я не дам тебя в обиду, — пообещала она. — Если что, отменю заклятие незначимости и появлюсь пред ними. И ты можешь говорить со мной. Когда ты обращаешься ко мне, для людей незначимы будут любые твои слова, они их пропустят мимо ушей, словно и не слышали ничего.

— Здорово! — восхитился Рун. — Только не отменяй заклятие, Лала. Я им не доверяю. По-моему они поопаснее будут, чем те злые люди, что нападали на нас в лесу. Не отменяй, ладно?

— Если они станут тебя обижать, то отменю, — возразила Лала. — Я сумею нас защитить, верь мне.

— Ты защищай, но не отменяя, — стоял он на своём.

— Ну хорошо, — сдалась она.

Воин отбросил цепь в сторону.

— Поднимайся, — приказал он спокойно.

Рун подчинился, чувствуя ломоту в теле. Воин схватил его за шиворот и так повёл вперёд. Довёл до борта. Ладья была причалена к берегу, от неё на песок шёл длинный дощатый трап. Чуть в стороне люд с неё, почти два десятка человек, сидели у костра, в шагах двадцати от них начинался тёмной стеною лес. Все люди в доспехах, шлемы и мечи хоть и сняты, но лежат поблизости. Оно и понятно, ночь есть ночь, плюс, в отличие от воды, суша сулит неожиданности, тут вам и хищные звери, и лихой народишко, да и нечисти порой побаиваются, коли место незнакомое. Рун взобрался на трап, осторожно пошёл вниз. Лала летела рядом, взявшись за его руку, и от этого ему было радостно и легко на душе. Прямо умилялся. Ну почему любимая девушка так меняет восприятие мира — избитый, всё болит, а настроение радужное. После расставания особенно ценишь возможность быть вместе. Ему пришлось сделать серьёзное усилие над собой, чтобы убрать улыбку с лица. А то странно будет лыбиться перед теми, кто поколотил. Неправильно поймут. Воин не пошёл вслед за ним, вернувшись на пост, так что Рун сам направился к костру, высмотрел среди людей златовласого парня, подошёл, встал подле. Парень, как и все, был в доспехах, только в добротных дворянских, красивых, очень искусных. Лежащий подле него шлем тоже внушал уважение, у всех прочих шлема были с открытым лицом, а у него с почти полностью зарытым, похож на рыцарский, но всё же ратный, а не рыцарский.

— Ну, что? — парень зевнул. — Расскажешь нам теперь, кто ты таков, без лжи?

— Да, господин, — смиренно отозвался Рун.

— Ты разбойник?

— Нет, господин, что вы, — покачал головой Рун. — Я просто крестьянин. Правда.

— А чем докажешь, что не разбойник, — поинтересовался парень равнодушно.

— Как же это можно доказать? — удивился Рун, слегка растерявшись.

— Твоя жизнь на кону, ты и придумывай, — последовал ответ. — Не докажешь, не обессудь. Мне с тобой возиться недосуг. Или расскажи без утайки про свои разбойные дела, где логово, про сообщников. Тогда может тоже пощажу.