Поцелуй феи

— Лала, послушав тебя, кажется, я теперь тоже могу сказать. Что меня волнует, — поведал Рун с простосердечной откровенностью. — Конечно, мне хотелось бы узнать. И восхититься. Ты ведь столь прекрасна. Ещё волнует, что прознает кто-то. О том, что я с тобой, когда ты переодеваешься. Подумает дурное сто пудов. Волнует, что ты мне доверяешь. Настолько. Чтоб при мне переодеваться. Волнует, что хочу тебя обнять. Даже сейчас. Волнует, потому что ты всегда меня волнуешь. Вот наверное и всё. А, нет, ещё одно. Вдруг у тебя всё же опять не выйдет. С платьем. И мне придётся с закрытыми глазами обнимать. Вот это тоже очень волнует. Хоть по твоим словам и нету шансов сегодня, а всё равно волнует. Знаешь, Лала, если подумать, это ведь пожалуй одно из самых дорогих моих воспоминаний. О нас. Тот случай с переодеваньем, когда пришлось обниматься.

— Почему тот, Рун? — спросила Лала не без доли доброго недоумения. — Разве мало меж нами произошло гораздо более волшебных моментов? В которые мне не было так стыдно. Помнишь, как мы справляли помолвку, и ты разрешил мне колдовать. Как было красиво и чудесно. Или день клятв. Или на озерце. Столько там произошло всего. Как нам русалочки пели свадебные песенки, ты меня на ручках носил, купались, вечерами чудеса творила каждый денёчек. Как обнимались от дождя.

— Обнимались от дождя, — разулыбался Рун. — Да уж. Звучит безумно, как будто. Но ведь было. Озеро…  хотел бы я туда снова. Те моменты тоже прекрасны. Но и этот, с объятьями без всего, очень значим для меня. Как мы сближаемся, Лала? Я имею в виду люди. Сближаемся, когда делим вместе сложные мгновенья жизни. Ты была мне в те минуты близка, как никто никогда. И телом и душой. Я был тот, кто тебе нужен, кто мог тебе помочь. Тебе было неловко, ты переживала. Но ты была со мной. Ты мне доверила себя. Всю. Впервые кто-то уверовал в меня, что я…  не обижу. Без всякой на то причины, просто взял и уверовал. Ты не представляешь, что я чувствовал тогда. Не потому, что ты без ничего. Не только потому. Я тогда почувствовал…  что более не один. Такое не забудешь.

— Действительно, — мягко проговорила Лала. — Пускай, Рун, это теперь будет и моим тёплым воспоминанием. Оно и правда очень хорошее. Хотя и немножко стыдное.

— Лала, можно спросить?

— Да, милый Рун.

— Ты лишь не подумай дурного, я точно не повернусь ни за что. Клянусь, — твёрдо пообещал он. — Даже не сомневайся. Но если бы вдруг взял и повернулся. Как бы ты меня прокляла? Насколько сурово?

— Ох, Рун, ну что ты, — с нежностью очень по-доброму молвила Лала. — Я тебя не смогу проклясть. Уже нет. Я бы расстроилась. Переживала. Плакала. Мне бы было очень больно. Но я бы тебе ничего не сделала. Нет сил и желания проклинать того, кто дорог. Даже когда он причиняет тебе боль.

На последних словах её голосок зазвучал грустными нотками.

— Я просто спросил, Лала, — различив эти интонации, поспешил объяснить Рун. — Я ни за что тебя не обижу!

— Я знаю, любимый. Я верю тебе. Всем сердечком. Верь и ты мне.

— Я верю.

— Хорошо, — сказала Лала приязненно, и доверчиво, и светлых чувств исполнено. И уже без всякой грусти.

Рун вдруг почувствовал, что она подошла к нему и стоит прямо за спиной.

— Котик, только не поворачивайся, ладно?

— Да, — кивнул он.

— Встань, пожалуйста.

Рун встал.

— Закрой глаза.

— Закрыл.

— А теперь повернись и обними меня, — попросила она тихо.

— Ох, Лала, — только и смог произнести Рун. Он медленно развернулся, ощущая напряжённый стук своего сердца, почувствовал, как она прильнула к его груди, и обхватил её руками. — Неужто магия закончилась?

На его физиономии отражалось ошеломлённое удивление.

— Нет, — поведала Лала любяще. — Просто захотелось. Пускай у нас будет ещё одно согревающее воспоминание. В тот раз я к тебе за магией шла обниматься. Теперь за тем, что ты мне дорог. Так лучше, правда?

— Да, ласточка моя.

— Ты счастлив?

— Очень.

— Я тоже, любимый. Как славно. Так тепло.

— Вот теперь у меня в ногах слабость, — признался Рун.

— Только не упади, львёнок. Я тебя не удержу.

— Не, не упаду, — заверил он. А потом вдруг добавил с надеждой, почти взмолившись. — Лала, можно так хоть минутку постоять?

— Да сколько хочешь, Рун, — ласково ответила Лала.

Она вдруг пошатнулась.

— О боже! Рун, держи меня.

— Держу, держу, милая, не бойся, — с нежностью проговорил он.

* * *

— Надо бы пойти поужинать, — заметил Рун.

— Ещё чуточку, заинька, — ласково попросила Лала.

— Боюсь, голодными останемся, любовь моя, — посетовал он. — Это не лес, где развёл костёр и готовь даже во тьме. Я никогда в харчевнях не был, понятия не имею, какие в них порядки, но сомневаюсь, что тут кормят и когда все порядочные люди уже спят.

— Минуточку лишь, — ещё более ласково стала упрашивать Лала.

— Ох, милая, — улыбнулся Рун. — Что у нас за отношения. Я налюбоваться не могу, ты наобниматься. А у тебя всё щёчки алые?

— Не смейся надо мной, котик, мне итак стыдно, — смущённо укорила его она.