Поцелуй феи

— Я охотник, долго был в лесу. Только им и питался. И грибами. Видеть это всё уже не могу. Хочется другой пищи. Настоящей, деревенской. Скоро снова в лес, — ответил Рун.

— Понятно.

— Мне всегда надо кружку молока. И ложку мёда. И одну большую тарелку ещё чего-нибудь. Горячего блюда, не мясного. Ну и к этому пирожок какой-нибудь или булочку, сыру кусочек махонький. Овощей немножко. Может яблоко одно. Вот как-то так. Что у вас есть сейчас?

— Ложку мёда, — осуждающе покачал головой хозяин заведения. — Да, парень.

— Если на те деньги можно больше, то и две, я не откажусь, — пояснил Рун.

— Чтобы совсем без мяса, это каши, пироги или…  из овощей что-то, — принялся размышлять вслух мужичок. — Суп…  из одних овощей совсем без мяса долго разготавливать ради тебя одного, никто больше такое не станет. Из творога что-нибудь можно. Из рыбы.

— Рыбу тоже не хочу, — добавил Рун. — Вообще её не люблю.

— Да уж, — только и смог выговорить хозяин заведения. — Привередливый ты, прямо как аристократ какой.

— Простите, если что, — очень вежливо извинился Рун.

— А яйца?

— Яйца? — Рун обернулся к Лале. — Милая, ты вроде говорила, ты их ешь?

— Феи любят яички, — подтвердила Лала.

— Вот здорово! — обрадовался он. — Я тоже люблю. Попируем! Можно мне яичницу большую тарелку сегодня? Сейчас?

Он воззрился на хозяина заведения.

— Это да. Это быстро готовить, самое простое, — ответствовал тот. — Заказ принят, скоро принесут. Предупрежу супругу, чтобы совсем без мяса. И жарить будет не на сале, на масле.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Рун.

— Странный ты парень, если честно, — заметил хозяин заведения. — Но клиент вроде хороший. Обращайся, когда что надо. Меня Уго звать.

— Спасибо, дяденька Уго. Я Нур, — представился Рун.

— Я знаю, — кивнул Уго.

Рун повёл Лалу назад, попутно отмечая, что на него как будто поглядывают сидящие за столами люди. Когда ты крестьянин и бедняк, совершенно ничем не примечательный простолюдин, нет ни у кого никаких причин интересоваться твоей персоной. Все извечно заняты собой и своими проблемами. Тем более, если не по одному сидят, а по двое-трое, ведя беседы, ну зачем ты им?

— Лала, я нормально выгляжу? — спросил Рун, едва они оказались в коридоре. — Не порвались штаны сзади, не замарался ничем?

Лала осмотрела его со всех сторон.

— Штаны твои целы, любовь моя, — сообщила она. — А замараться, будучи моим кавалером, у тебя не выйдет. Всё хорошо.

— Чего-то на меня народ глазел, мне показалось, — поделился он своим наблюдением озабочено.

— А я тебе говорила, — напомнила Лала.

— Ох, не нравится мне это, — посетовал Рун.

Они вернулись в свою комнату. Дождь за окнами всё ещё моросил, но уже еле-еле, небо несколько просветлело, однако приближающийся закат сводил на нет выигрыш от этого в освещённости. И свою магию, призывающую свет, Лала давным-давно погасила — сразу же, как закончила с переодеванием. Было несколько темновато. И всё же вполне светло, чтобы ясно различать всё вокруг. Рун запер дверь на засов.

— Может тебе всё же не выходить со мной по пустякам, ласточка моя, чтобы мясо не видеть? — предложил он, обернувшись к Лале.

— Заинька, мне не хочется сидеть всё время на месте в четырёх стенах, — мягко возразила она. — Тем более одной. Это ваш мир, тут везде кушают мясное. Буду понемножку стараться привыкать. Ничего не поделаешь. Ты обнимай меня почаще да понежнее, как я увижу что-то неприятное, тут мне и легче станет.

— Ну, это я всегда готов, — усмехнулся Рун.

— Всегда готов, а сам не обнимает, — буркнула Лала с полушутливым упрёком. — А я ведь видела сейчас, как мясо кушают.

— Да что ж ты ненасытная такая, — ласково пожурил её он, тут же притянув к себе. — Это кошмар какой-то.

— А сам-то рад без памяти, — разулыбалась Лала. — Нежностью нельзя насытиться, Рун. Счастьем нельзя насытиться. Знаешь, я раньше не любила свою природу. А теперь люблю, — призналась она доверчиво. — Быть феей объятий…  очень приятно. Когда есть милый кавалер. Кто рад всегда согреть. Оказывается, я была глупенькой, что думала о своей природе плохо. Это большой дар.

— Вот вернёшься ты домой, а я останусь здесь. И что ты будешь думать тогда? — с сожалением молвил Рун.

— Действительно, — чуть опечалилась Лала. — Всё же она жестокая. Так много дарит, но и отнимает немало. Нельзя сближаться столь сильно с тем, кто не будущий супруг. А она заставляет.

— Или проклятье заставляет, — вставил своё слово Рун.

— Всё время забываю, что тут проклятье всему виной, — вздохнула Лала. — Даже и не пойму тогда, что добрее, оно или моя природа. Или всё вместе смесь алхимическая взрывоопасная выходит.

— Или это я такой раскрасавец, что ни одной фее не устоять, — похвалился Рун с нарочитой горделивостью.

— Всё может быть, — рассмеялась Лала.