Поцелуй феи

— Я просто раньше вас комнату снял, наверное, — поделился соображением Рун чуть извиняющимся тоном. — Она одна тут такая большая.

— Наверное, — кивнул Шэух. — Меня-то дождь сюда загнал, если честно. В сей клоповник. В этом городе и более приличный постоялый двор есть. Да я не привередлив, в общем. Немало путешествовал по миру. Бывал и не в таких местах.

— Садитесь куда вам удобно, — гостеприимно молвил Рун, затворяя дверь.

— Камин бы надо развести, — заметил Шэух.

— Да вроде тепло, — выразил острожное недоумение Рун. — Тут за дрова платить нужно. Зачем тратиться, если тепло?

— Так пасмурно, считай что тьма. Светлее будет. И посушиться получше не помешает. Вот же дрова лежат.

— Я за них не платил, — сообщил Рун аккуратно.

— Зачем за них платить, они уже оплачены, — посмотрел на него Шэух непонимающе.

— Я просто впервые на постоялом дворе, не знаю, как тут и что, какие порядки. Сказали, что надо платить за дрова, — объяснил Рун.

— Понятно, — проронил Шэух. — Эти дрова уже оплатил тот, кто до тебя тут был. Дрова же не по одному покупают, и с собой не забирают, что останется. Эти можешь жечь. Кончатся, новые покупать нужно. Но сколько они там стоят? Пол медяка? Разжигай, Нур. Есть чем разжечь?

— Да.

Шэух взял стул, сел рядом с камином, стал наблюдать, как Рун возится с огнивом.

— Ну вот, другое дело, — проговорил он удовлетворённо, когда поленья занялись пламенем. — Сразу как-то поуютнее. Да и огонь вообще приятен, притягателен. Словно магия какая-то в нём. Не находишь?

— Ага, — согласился Рун, и перевёл взгляд на Лалу. — Милая, а как сесть-то, чтобы обниматься? На стульях…  у нас сие не выйдет, а лавка слишком далеко от него, он этого не поймёт.

— Ладно уж, котик, держи меня пока за ручку просто. Буду мечтать, как останемся одни, — добродушно отозвалась Лала. — Мечтать тоже приятно, коли мечта исполнимая. Ждёшь, ждёшь, и потом…

Она разулыбалась, Рун тоже. Он принёс два стула, поставил рядышком вплотную, подождал, пока она сядет, затем уселся сам, взял её пальчики в свои. Лала тут же привалилась к нему плечиком. Вздохнула с умиротворённым сожалением, вроде и счастлива, и хочется большего.

— Ты прямо рыцарь стал у меня. Такой галантный, — порадовалась она.

— А что я сделал-то? Столь галантного, — полюбопытствовал Рун весёло.

— Ну как что? Галантный кавалер всегда после дамы садится.

— Правда? Вот не знал.

— А почему же тогда подождал, пока я сяду?

— Ну…  — он призадумался ненадолго. — Как будто так сподручнее было. И чтоб на тебя полюбоваться заодно. Ты так садишься…  Всё услада для глаз. Как крылышки складываешь, как волосы подбираешь, как юбку поправляешь, как ножки держишь. Целое зрелище. Дивное.

— Ой, спасибо, мой хороший, — засияла Лала ярче солнышка.

Она снова вздохнула, теперь уже без всякого сожаления, просто счастливо. Наступила тишина. Гость молчал, взирая на огонь. За окном где-то вдали послышалось едва различимо ржание лошади, затем лай. И всё снова стихло.

— Я, господин Шэух, в компаниях практически не был. Понятия не имею, о чём говорить, — честно признался Рун, почувствовав неловкость от затянувшегося молчания.

— Не был в компаниях? — слегка озадачился Шэух.

— Ну, только с охотниками, когда в лесу с дедом ходили. Но я был мал, лишь слушал, сам бесед не вёл.

— Чтож, для начала расскажи мне о себе. Чтоб знать, с кем я имею дело.

— Да нечего рассказывать, — пожал плечами Рун. — Крестьянин. Нур. В лесу обычно промышляю. Мелкую дичь и всё прочее, что лес пошлёт. Там, ягоду, грибы, коренья.

— Какие у тебя таланты?

— Таланты? — подивился Рун. — Да никаких.

— У всех имеются способности к чему-то.

— Навряд ли это про крестьян, — ответствовал Рун. — Работай и работай, и так всю жизнь.

— Ты, львёнок мой, талантливый обниматель фей. И врунишка, — напомнила Лала с юмором. — Хотя конечно этого не откроешь чужим.

— Все чем-то различаются, — не согласился Шэух. — И крестьяне. Один одно умеет лучше, другой другое. В чём ты хорош?

— Ну…  плаваю неплохо. В лесу легко ориентируюсь. Это таланты?

— В какой-то мере.

— Ещё читать умею.

— Ты, Рун, умеешь читать? — изумилась Лала. — Вот не знала. Столько нового о тебе узнаю. И что врунишка, и что учёный.

— Я учёный? — развеселился Рун.

— В том смысле, что обучен.

— Да грамоте лишь.

— Вот это очень необычно. Для юноши-крестьянина, — заинтересовался Шэух. — Откуда же умеешь?

— Дед научил. Сам научился в детстве от монахов. Сыновей всех обучил своих. Ну и меня.

— Занятно. А книги читал какие-нибудь?

— У деда было три. Вот только их.

— И о чём они?

— Одна про рыцарей. Эта мне очень нравилась. А остальные две…  так, всякая галиматья. В одной сплошные рассуждения о бесполезных бессмысленных вещах. Например, много страниц посвящено тому, что появилось вперёд, курица или яйцо.

— Ну, это известная философская дилемма, — улыбнулся Шэух.