Поцелуй феи

Он вышел, притворив дверь. Лала и Рун сидели, слегка потрясённые рассказом.

— Да…  — вымолвила Лала задумчиво. — Насколько странно всё и грустно в иных местах. У вас и нас рыцари почитают дам. А там презирают.

— Ну…  у нас рыцари почитают лишь знатных дам. А остальных-то…  не особо, — поделился мыслью Рун.

— Всё равно. В нашей стране. И в вашей. Всё рыцарским духом пропитано. Это глубоко в укладе наших народов, — заметила Лала. — Каждый даже из простолюдинов, из крестьян, в душе немножко рыцарь, по отношенью к дамам. А то и очень сильно. Вот как ты. Ты, Рун, мой рыцарь благородный.

— Ну, насчёт благородного я бы поспорил. И на счёт рыцаря. А так всё верно, — усмехнулся Рун.

— Не смейся, милый, — тоже чуть улыбнулась Лала. — Я правду говорю. Рыцарство, это как…  путеводная звезда, на что равняются у нас в той или иной мере все. И знатного происхождения, и нет. Это на всех влияет. А рыцари в таком почёте у населения, столь уважаемы, в немалой степени именно за то, что защищают слабых дам. Они дают надежду слабым, и веру в доброту. Рыцарей делает рыцарями во многом именно их трепетное отношение к дамам.

— Возможно ты права, — кивнул Рун. — В детстве начинаешь по-другому относиться к девочкам, когда узнаёшь про рыцарей и рыцарский кодекс, и принимаешься играть в рыцарей и представлять себя рыцарем. Это очень влияет.

— Какой умный дяденька, — уважительно произнесла Лала. — И столько повидал всего.

— Ага.

— Но то, что он рассказывает, страшно. У нас, в нашем мире, суженый мой, тоже есть нечто подобное. Только прямо противоположное, — поведала Лала. — У нас есть страна амазонок. Это люди, между прочим.

— Люди?

— Да, такие же, как вы. У нас тоже живут люди. У амазонок женщины правят, а мужчины презираемы. Женщины воины, а мужчины домохозяйки. И многомужество у них есть. Только не столь безудержное, не в тысячи, три мужа самое больше бывает, насколько мне известно.

— Да быть не может, — засомневался Рун. — Мужчины домохозяйки и презираемы? А дамы ратники? Какой из дамы ратник?

— Такой. У них девочки почти с младенчества обучаются ратному искусству. А мальчикам не разрешают и прикасаться к оружию. Под страхом смерти. Это когда дама растёт как дама, она слаба. А когда она мастер ратный…  Ты бы проиграл любой из них в бою, котик. Потому что ты не обучен, а они хорошо обучены. Мастерство побеждает силу.

— Чудно и странно мир устроен, — подивился Рун. — Столько всего в нём, и всё везде иначе. А где-то и с ног на голову. Когда рыцари презирают дам, или дамы ратники. Вот окажется сейчас, что я маг. Вдруг попутешествовать по миру удастся. Увидеть разное подобное.

— Рун, ты сильно не надейся, — попросила Лала с мягким сожалением. — Мы давно вместе, если бы в тебе была магия, иная кроме магии объятий, я бы наверняка это почувствовала. Могу и ошибаться. Но всё же вряд ли.

— Чтож, ну и ладно, — улыбнулся он. — Зачем мне магия, когда у меня есть кудесница своя.

— Кудеснице не разрешают колдовать. Под страхом жертв, — напомнила Лала, деланно опечалившись.

— Уж так боишься жертв, что только и колдуешь, — поиронизировал Рун. — Два чуда за сегодня сотворила. Хитра, ты, Лала, ох хитра. Никак не оштрафуешь.

— Ну, заинька, не ругай меня. Я хорошая, — с невинным очарованием посмотрела на него Лала. — Лучше бы обнял, пока дяденьку ждём.

Тут раздались шаги.

— Так, Нур, мне нужно немного твоих волос, — деловито сказал Шэух, зайдя в комнату. — Я должен отрезать. Ты сиди.

Он прошёл к столу, положил на оный несколько предметов: две скляночки, цепочку с прозрачным камнем на ней, коробочку, миниатюрные песочные часы. Рун следил за его действиями, чуть взволнованный, оставаясь на стуле. Шэух приблизился, ловким умелым движением отрезал у него маленькую прядь волос, снова направился к столу, бросил волосы в одну из склянок, пробормотал над ней что-то. Принёс склянку к Руну:

— Плюнь сюда. Только не харкай. Лишь слюной плюнь.

Рун исполнил сие пожелание. Шэух опять вернулся к столу, налил из второй склянки в склянку с волосами какую-то жидкость, взболтал, пошептал над ней, поставил на стол. Взял цепочку. Принёс Руну:

— Вот, держи. Растяни на указательных пальцах, чтобы камень висел ровно посередине. Смотри внутрь камня, и произноси, вот так, с пришипением «хис-с-с, хис-с-с». Говори это всё время как бы внутрь камня, представляя, что слова идут внутрь.

— Как загадочно, — подивилась Лала тихим голоском.

Рун выполнил все указания. Растянул цепочку на руках, стал таращиться в камушек, воображением направляя в самую его середину шипящие звуки изо рта, размеренно воспроизводимые без остановки:

— Хис-с-с, хис-с-с, хис-с-с.

— Делай так несколько минут, — велел Шэух. — Ежели камень засветится, то всё, ты точно маг. Старайся заставить его светиться, желай этого изо всех сил.

Рун коротко кивнул.

— Это хорошо, что сейчас темновато, — добавил Шэух. — Даже слабый свет будет заметен.

Он поставил песочные часы стороной с песком вверх.

— Говори, пока песок сыплется. Даже если камень засветится, говори. Вдруг ярко разгорится. Тогда в ученики тебя возьму.